Юрий Иванович - Затерянный город, или Каждому свое

говорили, что с пятнадцати лет любая девушка в мире Габраччи сама имеет право выбирать суженого и выходить за него замуж.

– Здесь им не там! – заявил я и демонстративно сплюнул в сторону тучи пыли. – И розгам все равно кого бить!

Я напяливал выжатую одежду и внимательно осматривался по сторонам. Если тут валяются кости диплодоков, то могут и тираннозавры примчаться на охоту. Но продолжил разговор не с темы безопасности, а по инерции поинтересовался возможной женитьбой:

– Ты хоть о чем все время с этой Эулестой щебетал? Вы же на разных языках говорите.

– О-о! Не забывай: влюбленные понимают друг друга по интонации. Эуля не женщина – сказка! – Ленька демонстративно закатил глаза. – Причем отнеслась ко мне со встречной симпатией, а мои намеки на интимное свидание восприняла с полным пониманием. Так что мы…

– Окстись! Мне за нее перед Кабаном отвечать.

– Сам ты октрест… оксру… тьфу, это самое! Женщине уже девятнадцать, и она давно вправе сама выбирать партнеров. Или тебе завидно, что мы с ней так быстро характерами сошлись?

– Ляпнешь такое… И вообще: мы тут, возможно, в одном шаге от смертельных опасностей, а ты о всяких глупостях думаешь. Одевайся быстрей! Проверь и почисти оружие! – Сам я уже одетый, накручивая себя морально, с криками бросился в сторону четверки вандалов: – Стоять! Молчать! Не двигаться! Слушать сюда!

Вполне естественно, что меня попытались игнорировать. Но моя злость к тому времени вновь немалым цунами накрыла сознание, вымывая на поверхность лишь одну жестокую целесообразность. И я решил: лучше пусть эти невоспитанные племяннички на меня до конца жизни обижаются, чем сейчас погибнут, а потом мне Кабан выставит законные претензии в нарушении данного слова.

Так что не панькался с неслухами. Если сразу не сделать упор на жесточайшую дисциплину, потом бесполезно что-либо делать: на голову сядут и ножки свесят. Первым поймал Багдрана, надеясь, что умные особи научатся на его примере. Резко ухватил за плечо и постарался удержать на месте болевым захватом. Парень заорал от боли, но в то же время попытался огреть меня по голове зажатой в руке костью. Сам виноват. Получил от меня мощный удар под дых, а потом я ему еще и отобранной костью по заднице с оттяжкой прошелся. И жалости во мне – ноль.

– Стоять! – уже не так громко кричу. – Собраться всем возле меня!

Увы, способных учиться на примере других дураков в семействе не оказалось. Эулеста бросила в меня импровизированный меч и нагнулась к валяющимся рядом с ней ножнам с кинжалом. Цилхи с душераздирающим визгом, выпучив глаза, ринулась на меня в атаку, а шустрый Руд бросился по едва различимой звериной тропе в лес.

Мальцу и досталось в первую очередь, чтоб не сбежал. Брошенная мною кость так ударила его по икрам, что он свалился наземь и задергался от боли, словно в судорогах.

За момент до броска я отбил ребром ладони импровизированное оружие, пущенное в меня Эулестой. После броска шагнул навстречу мчащейся на меня Цилхи. Тут было посложней: бить под дых нельзя, будущая мать все-таки. По попке шлепать – могут единственные труселя порваться. Поймал за волосы и попросту влепил несколько пощечин. Их хватило, чтобы ввести малолетнюю нимфоманку в полубессознательное состояние.

Со старшенькой из четверки мною опекаемых Свонхов пришлось повозиться больше всего. Она себя возомнила великой, непобедимой амазонкой. Но не столько атаковала, как пыталась бросать в меня все, до чего у нее ручки шаловливые дотягивались. Камни, ветки, кости и песок летели в меня сплошным потоком, и, лишь когда я сделал вид, что у меня начисто забиты глаза, в ход пошел острый кинжал.

Если бы она меня поцарапать хотела или куда придется ткнуть, я бы ей простил нашу боевую разминку. Но эта коза метила мне в горло! А будь у меня глаза и в самом деле запорошены? Вот и я ее не стал жалеть. Да и злоба не давала толком поразмыслить над своими поступками. Отобрал кинжал, дал пощечину, от которой ее голова мотнулась, как тряпичная. И еле увернулся от скользнувших возле носа ноготков. Затем выкрутил пойманную руку, распластал старшенькую на земле и с особым злорадством подхватил некий пук срубленной травы. Травка так походила на знакомую мне крапиву, что я не удержался и с пяток раз стеганул девушку ниже поясницы.

Только после этого понял, что под нижней сорочкой у нее ничего не было. Потеряла труселя? Или вообще не носит? Но, пока я этим --">