(Disperato) - В кроличьей норе (СИ)

удержание себя в руках у нее заложены в коде ДНК: метания Хлои ей непонятны и неприятны.

В любом случае они не помогают.

— Не разводи панику.

Паркинсон отключает компьютер — там ничего, — и достает волшебную палочку.

Не зря же она училась в самой лучшей Школе Чародейства и Волшебства.

Не доучилась, правда, но это такая мелочь.

***

Вскрыть секретный бункер в амбаре для Паркинсон дело двух секунд; Хлоя щелкает затвором пистолета, взводит курок и входит первой.

У Нейтана в руках фотоаппарат с большим объективом; мокрые фото сохнут под специальной лампой, Рэйчел Эмбер в пятне слепящего света корчится на полу.

— Уебок! Что ты с ней сделал?!

Панси успевает крикнуть «Протего» прежде, чем пуля насквозь прошивает Прескотта в районе груди — она застревает в невидимой вязкой стене, а после с грохотом падает на пол. Прайс дышит тяжело, не замечая, как черные слезы текут по щекам и отпечатываются на белой майке.

Нейт с трудом фокусирует взгляд на волшебнице. Бросает баснословно дорогой фотик, разбивая вдребезги.

— Панси?.. я… Черт, это пиздец! Я не знаю, нахуя это… Панси, я в полной жопе… — Хлое плевать на его бормотания, она к Рэйч срывается, падает на колени рядом. Паркинсон хмурится, глядя в расширенные зрачки: ей Нейтана жалко, так жалко, но он себя, кажется, из говна вытягивать не хочет, только топит больше. Так чем же она поможет?

Прескотт всхлипывает, едва ли понимает, где находится и что происходит.

— Я просто хотел быть, как он… У него талант… Я тоже…

Панси пальцы в кулаки сжимает, у Панси флэш-бэками по вискам беловолосый мальчишка, режущий руки осколками зеркала: «Я просто хотел быть как отец».

Крик Хлои выводит из ступора.

— Она не дышит! Господи, она не дышит!

Возьми себя в руки, Панси Паркинсон.

Не время сердечных страданий.

Волшебница палочку сжимает крепко, вспоминая небольшой набор заклятий для реанимации из школы. Сейчас, именно сейчас время жалеть о том, что она их так плохо учила, больше интересуясь боевой магией.

Сначала прощупать пульс.

Есть, но слабый.

Зрачки под тяжёлыми веками затопили радужку: здесь под кайфом не только Нейт, но по своей ли воле?

Что сделать сначала? Прочистить дыхательные пути?

Мало ли что.

— Анапнео, — шепчет Паркинсон под плач Прайс: «Она умирает… Рэйчел умирает…». Хочется ударить ее, но Панси предпочитает не отвлекаться.

Итак, в организме Эмбер, скорее всего, слишком много наркотиков. Как это называется? Передоз? Значит, нужно просто их вывести. Волшебница никогда не сталкивалась с таким, но просто надеется, что наркоту можно приравнять к ядам и токсинам.

Она не уверена, что это работает, но пульс вроде бы становится ровнее.

— Хлоя, отвези ее в больницу, — с металлическим звоном в голосе то ли просит, то ли приказывает Панси. — Со всем остальным разберусь я.

Это первый раз, когда Хлоя не спорит.

Паркинсон пальцами проводит по папкам с сотнями страшных фотографий — и на всех девушки, испуганные, непонимающие, потерянные. От этого мерзко и больно.

Она присаживается на корточки перед Нейтаном, что в угол забился.

— Скажи мне, кто это делает? Кто делает это с ним? — тон ровный, спокойный, почти ласковый. Панси себя совсем не узнает. Разве это она, разве она может так хладнокровно смотреть на умирающую подругу, работать как автомат, а теперь — после всего — играть в доброго доктора-психолога-(психиатра?).

Прескотт смотрит испуганно и униженно одновременно, зрачки почти в норму пришли.

— Это Джефферсон, — шепчет одними губами.

Преподаватель фотографии. А Рэйчел так восторженно о нем отзывалась.

— Как думаешь… что теперь со мной будет?.. все, пиздец? Тюрьма? Клиника?

Волшебница пожимает плечами. Судьба Нейта ей далеко НЕ безразлична, она обязательно ей займется как только разберется с Джефферсоном. Сломанный мальчик с плохим прошлым и внешне идеальной семьей — ее типаж.

— Если перестанешь быть мудаком, то все будет нормально. Я позабочусь об этом. А пока что…

--">