Самат Бейсембаев - Изнанка. Том 2

Бейсембаев Самат Изнанка. Том 2

Глава 1. Деннар

Свет огня от маяка простирался на многие километры вдаль, уходя глубоко в море. Разрывая пространство тьмы, он звал всех, говоря им, что здесь есть всё то, что им необходимо: еда, кров, ожидания, проблеск, надежда на лучшую жизнь.

Сегодня, как и вчера, как и за день до этого я глядел на этот огонь в надежде, что он приведет меня туда, куда я стремился. Дом — мысли, обременяя моё сердце своей тяжестью, никогда не покидали меня, заставляя даже самый солнечный день отливать мрачной тенью. С самого первого дня в этом мире я чувствовал себя здесь чужим, инородным, не вписывающимся в его рамки, и поэтому, где бы ни оказался, везде я был не собой. Я заблудился. Невиданная сила, а может простой выверт судьбы выбросил меня на неясный путь, где теперь я, словно мотылек в ночи, колеблюсь из стороны в сторону, не в силах найти тот самый луч света.

Дом…

После того бала, где я встретил другого Максима, там же где император, как я выяснил позже, продемонстрировал легендарный меч Трануила, который вызвал бурную реакцию общественности, мы, набившись в брюхо летающего пузыря, оказались здесь — в Эндинге, столице родовых земель Сендов, на самой южной части империи. С высоты птичьего полета город растянулся на огромное расстояние вдоль побережья, состоящий из двух частей, один из которых лежал на материке, а второй, разрываемый проливом, находился на острове, соединенные меж собой сетью мостов. Казалось, мосты, словно огромные каменные заплатки, держали остров так, чтобы он не уплыл в открытое море. Каждую часть города по периметру опоясывали бесконечные стены с пиками, которые я видел при осаде столицы Шамора, и которые доставили нам так много проблем своим защитным куполом. Стены были в три ряда, последний из которых, самый большой, тянулся ввысь на целых двадцать метров. А главные ворота были разукрашены всяческой вязью и рисунками местного божества в виде старика с сине-зеленой кожей, символом этого города. Северная часть города, которая смотрела на всю остальную империю, завернулась, как шарфом в холодную зимнюю погоду, глубоким рвом, наполненным водой. Уровень воды в нем поддерживался за счет реки, что протекала рядом, впадая в море, и русло которой было специально изменено для этого. Внутренняя часть города имела общую архитектурную идею: разделенный на сеть кварталов, он напоминал выверенные, как по линейке, пчелиные соты. С двух сторон, на западной и восточной, материковой части города расположились два порта — две главные артерий, в бухте которых, как пчелки копошились десятки тысяч людей. Но кульминацией всего города, с непоколебимой уверенностью, можно было назвать огромную цитадель в островной части города — главная резиденция рода Сендов. Отделенная эспланадой, с неприступными укреплениями, это был город внутри города, откуда я этот самый месяц ни ногой.

Так как скоро я должен был стать частью семьи, то и уровень мой должен соответствовать. Каждый день мною занимались различные специалисты своих дисциплин: меч, стрельба из лука, магия, политика, география, история, и, пожалуй, самое сложное — верховая езда. Проблемы начались с самого начала, когда я не смог нормально поставить ногу на стремя. Как итог, конь сорвался с места, а я, запутавшись ногой, висел вниз головой. Хорошо хоть лоб не расшиб. Наконец, вразумив инструкции, я таки сумел тронуться с места. Все было нормально, пока конь шел шагом, но стоило ему срываться на рысь…к слову, мои ноги на какое-то время стали напоминать лапки краба.

Дни шли один за другим, похожие как две капли воды, приближая собой дату свадьбы. И чем ближе была эта дата, и чем больше я здесь находился, мне тем меньше хотелось здесь быть. Видя, как каждое утро местный прислуга юнец просыпается еще до окрика петуха, и ложиться, когда сова выходит на охоту — и все это только ради того, чтобы его господа жили жизнью сытой, мне становилось тошно. И нет, не было у него выбора выбирать собственную жизнь, потому как все стало предрешено в тот момент, когда крик его горла впервые пронзил этот мир. Они — толстосумы, — были заняты лишь тем, чтобы увеличить своё состояние, влияние и прочее с этим связанное. Сыновья, с детства, не поднимавшие ничего тяжелее ложки, с напыщенным видом обсуждали мироздание, философию, добродетель, пороки, человеческую душу, сами не ведая того, как глупо они при этом выглядели. Матери, --">