Владимир Александрович Кощеев - Революция демонолога

проклятого! Спасем Хоккен!

Быстро избавившись от дорогих одежд, Максимус ворвался в комнату для слуг и, натянув на себя одеяние прислуги, поспешил к тайному ходу. Не забыл его величество прихватить с собой увесистый кошель с деньгами — уходить с пустыми руками он не собирался.

Сборы не заняли много времени, так что к моменту, когда заговорщики уже вливались в тронный зал, глава культа Хибы уже петлял по подземелью дворца, направляясь к выходу в город.

Но стоило открыть потайную дверь в один из пустующих домов, как в грудь Максимусу ударило заклятье. Чары рассеялись, не достигнув цели, а его величество усилием воли скрутил зараженный эфир, и словно копьем пронзил врага.

Чернокнижник Аркейна, выстреливший первым, схватился за грудь, и тут же опал на землю горсткой праха. Другие искоренители атаковали одновременно, осыпая Торна своими личными заклятьями, так и стреляя из предоставленных «Чертополохом» револьверов. Натиск оказался таков, что Максимусу пришлось отступить на шаг.

Его аура пожирателя магии не успевала восстановиться, как ее буквально забивал обратно. Эфир загустел, с каждым ударом чужих чар эфир все сильнее бурлил, грозя выжечь все присутствующих.

Наконец, Торн умудрился найти лазейку, и принялся методично — одного за другим, убивать искоренителей. Они не бежали, не отступали, лишь старались усилить натиск, переходя на все более мощные чары.

И когда рухнул последний, Торн шатаясь вышел на улицу. Четыре горки пустой одежды, покрытой пылью — вот и все, что осталось от сильных чародеев ордена Аркейн. Но и сам апостол Хибы чувствовал себя на пределе. Скорость восполнения его резерва была не такой высокой, и моментально восстановить силы не получалось. А нужно было спешить.

К тому же одно заклинание все же пробилось сквозь его защиту, и левая рука повисла плетью. Раздробленные кости заставляли сцепить зубы и, шипя от ослепляющей боли, шагать прочь от места схватки. Если бы Максимус не сидел в опустошенной от эфира зоне, он бы легко расправился с искоренителями, и сейчас зарастил бы раны.

Очередная вспышка боли заставила короля Хоккена замереть, сжимая губы, чтобы не вырвался крик. И в этот момент он ощутил, как входит в спину острый металл. Распахнув глаза, Торн попытался вырваться, но чужая рука схватила за горло, и новые удары в спину сотрясали тело.

Кровь хлестала на землю, заливая булыжники мостовой, а нападавший, которого Торн так и не смог увидеть, все продолжал и продолжал бить. Даже когда король оказался на земле, его противник всаживал зачарованную сталь.

Но, наконец, его величество затих, зарезанный в нищем квартале. И Хэммет медленно сполз с его трупа. Меч остался торчать в измочаленной спине главы культа Хибы, и дознаватель, тяжело дыша, уставился в небо.

От центра города шло облако гари — восстание горожан растеклось по Хоуку и грозило спалить весь город. Впрочем, подумал об этом Хэммет отстраненно. Главное он совершил — он спас мир.

Киррэл «Чертополох» Шварцмаркт сдержал свое слово.

* * *

Хоук, столица Хоккена. Киррэл «Чертополох» Шварцмаркт .

Я подошел к двум застывшим телам.

Сын герцога, глава культа, король. Человек, благодаря которому начались все мои проблемы в Эделлоне, лежал изрубленного мяса на грязной мостовой в луже собственной крови. Никакой радости, однако я не испытывал — собаке собачья смерть.

Подняв руку, я прошептал заклинание, и стена огня вспыхнула, превращая труп его величества Максимуса Второго в прах. Затем я обернулся к Хэммету.

Дознаватель лежал на спине, раскинув руки, и остекленевшими глазами смотрел в небо. На его губах застыла довольная улыбка. Он совершил то, о чем мечтал. Доказал, что с орденом Аркейн еще предстоит считаться. Впрочем, ничего хорошего на самом деле я и про Хэммета сказать не мог.

Когда-то очень давно я пообещал, что убью его, и теперь я сдержал свое слово. Фанатичная вера дознавателя стала его ахиллесовой пятой. Жертвовать собой было не обязательно, но я не стал его об этом предупреждать.

— Прощай, Хэммет, — сказал я, прежде чем добавить: — Адорэ шеалис.

Стена огня вспыхнула вновь, уничтожая тело спасшего мир героя. Оставлять трупы членов ордена, чтобы давать Аркейну повод доказать, что именно его люди спасли Эделлон? Я не настолько сумасшедший.

Пусть Максимуса Торна считают сбежавшим, я совершенно не против. А что пропала пятерка искоренителей, так кто же знает, куда они пошли и что делали. --">