Михаил Васильевич Шелест - Бастард Ивана Грозного 2

Михаил Шелест Бастард Ивана Грозного 2

Пролог

— Вот ты говоришь охота…

— Кто говорит «охота»? Я вообще ничего не говорю…

— Ну, я говорю, — усмехнулся Леший.

— Ну, говори… — сказал Санька и подумал, что мухоморы не дают нужного эффекта.

Не ощущал он ноосферы и память, словно её стёрли. Ту старую память, что, как открытая книга лежала перед ним. В той памяти хранились и книги, и другая информация в том первичном виде, в котором она поступала в мозг. Не в виде «знания», а виде образов, визуальных или звуковых. В первичном формате, как говорится.

Осталось только то, что он вытащил из «той» памяти и использовал уже здесь: карты местности, кузнечное дело, фортификация, кораблестроение. Этого тоже хватило бы на десятерых здешних учёных мужей, но Санька ощущал пустоту и это его тревожило.

Он в очередной раз вздохнул и, сделав трубочкой губы, потянул в себя горячий травяно-ягодный взвар.

— Так вот… Охота охоте рознь, — продолжил нравоучение Леший. — Понятно, что человеку нужно питаться… И пусть питается тем, что есть вокруг него. Но зачем истреблять животинку в запас, а запас отдавать другим.

— Не отдавать, а продавать. Другие продают свои запасы нам. Это обмен.

Спор длился уже почти год. С тех пор, как Санька обосновался в устье Луги и начал строить город. Город, какой-никакой, он до зимы построил. Царь Иван, выполнил своё обещание и не только обеспечил строительство «лесом», но и работными людьми. А к зиме приехали и Бхарма с Иваном Выродковым.

С этими инженерами-строителями дело пошло значительно… Не то, чтобы скорее, а значительно ладнее.

Глава 1

— Выгребай! — Кричали с лодок сами себе и товарищам лесорубы.

Один струг уже плыл кверху днищем среди наседавших на него брёвен, а вот его гребцов нигде видно не было. Хотя, Санька находился далеко от залома и мог их просто не разглядеть. Его роль в сплаве была пассивной. Тремя связанными брёвнами особо не на лавируешь. Тогда, как струги лесорубов крутились, вокруг связанных в единую цепь плотиков, бойко, направляя их по фарватеру.

Они уже шли по Луге, когда Санька, выйдя из-за очередного поворота, увидел впереди залом, а в заломе пытающиеся выбраться из него струги лесорубов.

Санька вставил шест в верёвочную петлю и воткнул его под углом в песчаное дно. Верёвка натянулась. Его связка из двадцати брёвен остановилась, а он, схватив запасной шест, спрыгнул в воду и погрёб к берегу. По жёлтому песку он быстро добежал до уходящей вправо песчаной косы, на которую накатывались и накатывались желтые сосновые брёвна. Не очень сильное течение сбивало брёвна в кучу, не наваливая одно на другое, как на быстрых речках.

Его опыт сплава леса по речке Бикин в Приморском крае говорил, что пока соваться в залом не стоило. Надо было подождать пока всё «устаканится», а потом уже растаскивать и разбирать. Ему это всегда напоминало игру в спички. Когда высыпаешь кучку и вытаскиваешь по одной, чтобы другие не потревожить.

Однако сейчас, где-то там в лопнувших связках распавшихся плотов, пропадали его временные попутчики. Совсем не друзья, нет. Но Санька вечно брал на себя чуть больше других. Его, как говорила жена, «воспалённое» чувство ответственности за всё окружающее, ведь лесник отвечал и за территорию, и за находящихся там зверей, и даже людей, не могло позволить ему сидеть, когда что-то происходит плохое. Оттого Санька и нарывался частенько на проблемы.

Сейчас он просто поскакал, как заяц, по сбившимся в сплошную массу шевелящимся брёвнам к ближайшему перевёрнутому стругу, у которого кто-то бултыхался. Струг то и дело притапливался напирающими стволами, и чьи-то руки, то хватались за всё, что плыло, то просто пропадали под водой.

Брёвен они нарубили и напилили много. Примерно по двадцать было «личных», это больше ста восьмидесяти брёвен, и двести брёвен нарубили по заданию. А речка Луга была не очень широкой. В общем то, как тот же Бикин — метров тридцать.

Санька прыгал по брёвнам легко и буквально в пять скачков достиг первого утопающего, но выдернуть его из наваливающихся на него брёвен, как не пытался, не мог. Санька и приседал, и ложился, едва успевая сам вовремя отпрыгнуть от бревен, иногда встающих почти на попа, пальцы его соскальзывали со скользких кистей рук утопающего, но он так и не смог захватить его так крепко, чтобы вытянуть из воды. Вдруг руки скользнули --">