Лео Сухов - Колонист «Вано»

кожи. — Ещё одну минуту…

— Но только одну! Потому что если две — это уже перебор!.. — попытался пошутить Иван, но у Евпатия, похоже, давным-давно отключили чувство умора.

А заодно и клиенториентированность.

В общем, Евпатий никак не отреагировал на шутку. Даже не поморщился.

Просто открыл портфель. И достал из него какой-то серый параллелепипед, положив его на стол.

— Это что? — удивлённо спросил Иван, но сотрудник ничего не ответил.

А ещё Евпатий не менял выражения лица и не проявлял эмоций. Он просто сидел и выполнял свою функцию. Иван уставился на лысину этого раздражающего человека, сверкавшую под холодным офисным светом, как поверхность горного ледника. Лысина выглядела так органично, что возникало ощущение, будто Евпатий с ней родился, а волосы на ней никогда не росли.

И по этой лысине ползала муха!

Бог её знает, как и когда занесло муху в это серо-белое царство, но насекомое в него идеально вписалось. И на лысине оно себя чувствовало до неприличия комфортно. Будто маленький принц на своей маленькой планете, муха ползала туда-сюда, по-хозяйски перебирая лапками.

Евпатий почему-то не обращал на неё никакого внимания. А вот Ивана передёрнуло от одного только вида беспечной и наглой мухи. И от того, как она спокойно путешествует по бледному черепу.

Тем временем муха выползла из-за горизонта головы, остановилась, радостно потёрла лапки, чуть повернулась… И снова двинулась дальше.

Иногда она останавливалась и ощупывала хоботком кожу Евпатия. И когда она это делала, Иван буквально собственной кожей ощущал непрошенное, доводящее до бешенства, покалывание её лапок и хоботка…

Удивительно, но Евпатий как будто ничего такого не чувствовал. Он сидел как истукан, неотрывно глядя на серую коробочку на столе. Как будто в ней было что-то такое, что его завораживало. Ивана он в этот момент не удостаивал даже взглядом. Казалось, Евпатий и вовсе забыл про посетителя. Во всяком случае, вид у него был совершенно безучастный.

Муха завершила вылазку. И снова перевалила через вершину лысины, а затем исчезла из виду, пустившись в странствия по заднему, невидимому Ивану, полушарию. Возможно, в одной из складок на шее у неё был дом?

— Скажите, Иван… Вам не кажется, что в своём развитии человечество несколько… Скажем так, рискует? — неожиданно проговорил Евпатий.

— Чего? Эм… Ну да, возможно, — осторожно согласился Иван, щурясь на бейджик, потому что это кричащее, вопиющее имя никак не хотело запоминаться. — Евпатий, а как это относится к э-э-э… К моему займу в счёт социальной выплаты?

— Всё в мире взаимосвязано, — сообщил Евпатий. — Вы сейчас берёте займ и, соответственно, получаете меньше денег по социальной выплате. Вы приходите сюда, и у вас остаётся меньше времени на то, чтобы отдохнуть после работы… Даже то, о чём вы сейчас думаете, будет иметь долгоиграющие последствия для судьбы всей Вселенной.

— А о чём я сейчас думаю? — с опаской спросил Иван.

— Вам лучше знать, — бесстрастно ответил сотрудник учреждения, убирая со стола серую коробочку, на которую так увлечённо смотрел всю последнюю минуту. — Я не умею читать мысли.

— Ага… — кивнул совершенно растерянный Иван, который просто хотел получить деньги, а не разводить споры о судьбах Вселенной.

— А вы не хотели бы снизить риски для человечества, Иван? — снова спросил Евпатий, вгоняя гостя в ещё больший ступор. — Не хотели бы внести свой вклад в сохранение людей? Создать антирисковый или даже, можно сказать, антикризисный актив человечества?

— А-а-а… — Иван открыл рот, но не нашёлся, что ответить.

Ему понадобилось долгих десять секунд, чтобы осмыслить происходящее… А потом он неожиданно расслабился, широко улыбнулся и сказал:

— Нет, ну я за всё хорошее! И против всего плохого!

— Это отлично, — согласился Евпатий. — Впереди людей ждёт ещё немало опасностей. Каждая из них может оборвать развитие цивилизации. И, соответственно, лишить Вселенную уникальных черт человеческого вида. А ведь он признан весьма перспективным… Да-да…

Несмотря на то, что Евпатий правильно ставил ударения, верно использовал слова и даже применял элементы разговорного жанра, возникало ощущение, что Иван говорит с иностранцем. Речь его странного собеседника была напрочь лишена эмоций. Точнее, он явно пытался передать их интонационно, но при этом от него не веяло никакими эмоциями. А из-за этого Ивану --">