Александр Васильевич Коклюхин - Окаянь

и погожим. Говорят, что раньше в эту пору уже было холодно. И зимы тогда тоже были холодными. Но знаменитые сибирские морозы теперь помнят только старожилы. Всё меняется. Говорят, это Большая Топь на климат так повлияла.

Зотагин бросил взгляд в зеркало заднего вида. По привычке. Заранее зная, что там всё в порядке. Так и было. Ещё километров пять, и он вырулит на бетонку Сибирского тракта. Когда-то его называли Транссибирским, и по нему можно было с ветерком прокатиться до самой столицы. Не до Владивостока, а до той, старой. Теперь уже не получится. Из-за Большой Топи.

Впереди, чуть в стороне от дороги отражённым светом блеснули катафоты. Зотагин сбросил скорость и остановился у обочины. Пару минут вглядывался в тающую темноту леса через пассажирское окно. Там, среди деревьев стоял кургузый грузовичок. Весь грузовик Зотагин не видел, но судя по кабине, угадал в нем «шишигу». Полноприводный бескапотник «ГАЗ-66». Древний механизм. Ровесник мамонтов, можно сказать. Но не это удивило Зотагина. В конце концов его «Петьке» тоже далеко за полтинник. Отцово наследство. И двигун не уже раз перебирали, и всё, что только можно заменить заменили. Новую машину он сейчас себе позволить не мог. Когда-нибудь в будущем придётся, конечно. А пока не до изысков. Но дело тут не в ржавом железе или «лысой» резине. Дело в том, что таких машин в Кедраче отродясь не было. Зотагин не первый год сюда ездил и родословную местных знал чуть ли не до седьмого колена. В общем, не должно быть здесь этого грузовика. Но он был.

Хотя, какое ему, собственно, до всего этого дело! Ему сейчас надо Фокса догнать и дойти до Хордогоя. Там разгрузиться и заглянуть в артель Надточева за новым грузом. Своих забот по горло. Но уезжать Зотагин не спешил. Любопытно было, что же здесь всё-таки происходит? Впрочем, глушить двигатель не стал. Ситуация больно уж неоднозначная. Что угодно случиться может. Тайга. А звук мотора даже на холостых оборотах придавал уверенности. Хотя стоять, ожидая, когда что-нибудь проясниться можно долго. И не факт, что дождёшься. Надо что-то делать. Либо ехать дальше, либо сходить и самому посмотреть, что там случилось. Вдруг людям помощь нужна. Тайга, опять-таки.

Зотагин вздохнул. Покидать кабину не хотелось. Малодушно подумал, что лучше бы он проехал мимо не останавливаясь. Будто не видел ничего… Ладно. Хватит рассуждать: если бы, да кабы… Зотагин собрался уже вылезать, как со стороны грузовика хлопнула дверца, из-за кабины кто-то вышел и остановился в тени деревьев, вглядываясь в машину Зотагина. Потом приветливо махнул рукой и уже не таясь направился к тягачу, закидывая за плечо карабин, который до того держал на сгибе локтя.

Теперь и Зотагин узнал Егорыча. Местного охотника-промысловика. Правда, в самом Кедраче Егорыч бывал редко. Почти безвылазно жил на заимке, а в поселок наведывался пушнину сдать да припасами разжиться. А ещё, говорят, речки знал, где золотишко можно намыть и считался хорошим травником. Корень жизни – женьшень, то бишь, – почитай сам ему в руки шёл. Лесной человек, одним словом. И вдруг этот тарантас, который, если рассуждать здраво, был для него только обузой.

— Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, так это тебя, Егорыч! — Зотагин с чувством пожал сухую ладонь охотника. Он ему нравился. Родственная душа. Тоже перекати-поле. — Ты, я вижу, колёса приобрёл?

— Это ты про машину что ли? — кивнул себе за спину Егорыч. — Скажешь тоже, “приобрёл”! — передразнил он Зотагина. — Да и зачем она мне, когда я напрямки по тайге куда мне надо без неё быстрее дойду!

Егорыч не преувеличивал. Он хоть и разменял шестой десяток, стариком был крепким. Про таких в народе говорят: худой, но жилистый. Впалые щёки Егорыча покрывала редкая щетина. Её седина контрастировала с дублёной почти коричневой кожей лица. Из-под кустистых бровей всё подмечал по-молодому острый взгляд. Одет Егорыч был в мешковатый, когда-то защитного, а сейчас неопределенного цвета бушлат. Из расстёгнутого воротника выглядывал серый свитер грубой вязки. Штаны в цвет бушлата заправлены в шнурованные голенища разношенных берцев. Довершали образ вязаная шапочка и выглядывающий из-за плеча приклад карабина. Правой рукой охотник придерживал карабин за цевье. Настоящая таёжная душа. Казалось, сделай сейчас Егорыч только шаг в сторону и всё: станет невидимкой, сольется с лесом.

— Так что машина мне, Сашок, без надобности, — продолжил Егорыч. — А --">