Уолтер Йон Уильямс - Джонни Бродвей

Я уж думал, не дождусь вас. Боялся, что придется нанимать кого-то другого.

— Ваша наружность удивляет меня, монах Хан, — сказал я.

— Присядьте, пока я распоряжусь насчет обеда, — сказал он.

Он заказал обед, подлил мне коньяка, а сам закинул ноги в оксфордских туфлях ручной работы на стол менеджера.

— Кажется, дела у вас идут неплохо, — сказал я. — Много выиграли? — В этом случае было совершенно ясно, что он поставит воинское счастье Китая на карту в ту же минуту, как я передам ему талисман.

— Лучше, — сказал он. — Вышло так, что столы по ту сторону двери — моя собственность. — Он выпустил дым к потолку. — Мир и впрямь изменился с тех пор, как я удалился медитировать в свою отшельническую келью. В мои дни нельзя было найти лучшего применения богатству, кроме как припрятать его в храме или зарыть в землю. Но теперь с этой порочной капиталистической философией, завезенной с Запада, я могу заставить деньги работать на меня. После вашего отъезда я выкопал еще пару кладов и инвестировал их в этот маленький клуб. Теперь я могу играть, когда захочу, и правила заведения всегда благоприятствуют мне. Доход я вкладываю в ценные бумаги. Почти никакого риска, — он подмигнул мне. — Поразительно, как все изменилось, знаете ли. Когда-то давным-давно вот этот мой амулет считался зауряднейшей вещью, а к телефону отнеслись бы как к колдовству. Теперь же все наоборот. Земля и впрямь вращается очень быстро, а?

— Да, я тоже слышал об этом, — сказал я.

— Ну а теперь, полагаю, вы собираетесь отдать мне кое-что?

Наступил момент истины. Я мог либо вернуть амулет этой новоявленной акуле капитализма, либо оставить у себя, стать Наполеоном, спасти свою страну, восстанавливать справедливость направо и налево и оставить о себе в веках самую недобрую память.

— Может, хотите попытать счастья за столом? — предложил монах. — Могу расплатиться игральными фишками.

— Серебро, — отрезал я. — Большими слитками. Немедленно.

Он вновь подмигнул.

— Попытка не пытка.

Хан Шан опорожнил свой сейф, и я коршуном налетел на его собственность.

Спускаясь к пристани, я начал насвистывать.

Кажется, хотя и не могу поклясться, это был мотивчик под названием «Крокодилий хмель».

--">