Сергей Чичин - Отстойник

меня тут есть все, включая галстук, чайник, компьютер и где–то потерянную подшивку эротических журналов. Можете себе представить фон Хендмана в пестрых бермудах, пауэрлифтерской майке, белых борцовках и моем бордовом галстуке? Не иначе как решил замаскироваться. Неужели все так плохо?

— А тебе зачем?

— Мне незачем. Это тебе. Пойдем, с кем познакомлю.

Так. Этого еще не хватало. Если верить его россказням, так это он, будучи на экскурсии в Белом Доме, познакомил дуделя (видимо, игрока на духовом музыкальном инструменте, но не поручусь, что он имел в виду именно это) Билли с секретаршей Моникой. А последний парень, с которым Мик познакомил меня, два дня гонялся за нами с автоматом Калашникова и истошными воплями насчет акбарности их аллаха. А потом еще неделю успешно прятался от нас, хотя мы ничего особенного и не кричали. В конце концов нашли и все вопросы таки прояснили, но какова зряшная трата сил?…

— Нахуй бы, — на всякий случай проявил я деликатность.

— Не, Мейсон, реально надо.

— Ну и кого же ты отрыл на сей раз? Чучело Тамерлана?

— Дэ–вющ–ка!

Да он совсем поехал. Тот приснопамятный малый чуть было не прибил нас всего–то из–за пустячного расхождения в вопросах религии. Ну не знал я, что башня минарет священна! Я вообще думал, что народ, в великом множестве бьющий поклоны на площади, прикалывается таким странным манером. Кабы знал — был бы осмотрительнее в сравнениях… Я вообще–то очень почтительный! Ну вот, а тут девушка. Да из–за нее нас точно укокошат. Вам может показаться, что в наше время из–за женщин дерутся редко. Это потому, что вся мировая норма колотушек достается нам с Миком. Ему, честно говоря, больше. Зато мне обиднее. У меня, очевидно, душевная организация тоньше. Но наверняка длиннее.

— Подробнее!

Мик уязвил воздух коварным апперкотом и изволил призадуматься.

— Ну, — сообщил он вдумчиво. — Не Памела Андерсон.

Немного успокоил. Но прибьют нас все равно, будь она хоть трижды НЕ Памела Андерсон. Поверьте, я знаю, я пробовал. Так что я махнул рукой и опять опустил голову на подушку, однако глаз спускать с Мика предусмотрительно не стал.

Фон прекратил прыгать и в мучительных раздумьях ухватил себя за подбородок.

— А помнишь, у тебя была знакомая, вся из себя русская?

Я аж воздухом поперхнулся.

— Какая из?…

— Ну, эта, — Мик произвел серию пальцедвижений, видимо должных обрисовать портрет. — Я еще все никак не мог понять, чего ты в ней…

Убью гада. Ничего святого!

— Нуууу?!

— Так вот тоже нет. Пошли, сам посмотришь. Тут недалеко, а с лестницы можно кубарем.

— Она здесь, что ли?

Можете, конечно, смеяться, но я ж только проснулся!

— Я ее к делу приставил. Завтрак готовить. Завтрак, друг Мейсон — самая важная на дню еда, чтоб ты знал. Хотя, при твоей манере просыпаться к ужину оно тебе без разницы.

Вот гонит. К какому ужину? Я просыпаюсь исключительно к сматыванию удочек, по так сказать производственной необходимости. Тут не до жратвы. Ладно, бог с ней с клеветой — у нас более серьезные проблемы. В лице женщины на моей кухне. Хоть через окно удирай от подобного знакомства. Для обретания своего я предусмотрительно выбрал второй этаж, справедливо рассудив, что никакая неприятность не полезет сюда, не освоив предварительно первый. Правда, как–то не принял в расчет фона, которого такими мелочами, как скрипящая лестница, не остановить. Но второй этаж все равно — круто. Вот только с аварийным выходом проблемы. Помню, в планах было вскопать под окном спальни клумбу, чтобы мягче приземляться, но Мик, которому я с этой целью вручил лопату, понял меня превратно и зачем–то выкопал целый котлован. Сокровища, кажется, искать завелся. К соседям приезжал в гости реставратор из палеонтологического музея Гваделахары, так он вбил себе в голову, что мы тут раскопали останки трицератопса. Три ночи подряд пытался подкрасться и заглянуть, презирая благословенное понятие частной собственности. Прямо не знаю, как они там, в Гваделахаре, обходились, пока его самого реставрировали в окружной клинике. О чем это я? Ах да — теперь, сиганув через подоконник, будешь лететь до старости. Недоработка, однако.

Внизу свистнул чайник. Утих. Мик расплылся в блаженной ухмылке и пинком подогнал

--">