Вадим Геннадьевич Проскурин - Гнездо индюка

ехидной улыбкой победителя. — Пульт управления где-то добыл Фоксхантер. Где именно — не знаю, я пытался спрашивать, но это дело бесполезное, Фоксхантера как спросишь о чем-нибудь важном, он сразу брык наземь и слюни пускает. А потом встает и ругается. Очень неприятно. Такие дела, ваша божественность. Был у нас пульт, а бомбы не было, а потом пришел добрый мальчик Питер Пейн и принес бомбу. По-моему, это знак свыше. Богам угодно, чтобы я стал магистром ордена хранителей.

— Это ж сколько раз тебя рукополагать придется, — задумчиво произнес Рейнблад.

— Да справитесь как-нибудь, вам, небось, не впервой, — сказал Адамс. — Хотите, клятву верности принесу?

Некоторое время Рейнблад молчал, а затем подробно и обстоятельно объяснил Адамсу, куда он может направиться со своей клятвой.

— Экий вы оратор, ваша божественность, — сказал Адамс, когда поток красноречия кардинала иссяк. — Так мы договорились? Рейнблад помолчал еще немного и решительно кивнул:

— Договорились. Забирай свое яйцо и проваливай.

— Бомбу себе оставьте, — сказал Адамс. — При допросе Пейна пригодится. Заодно поспрашивайте его про две последние экспедиции в Оркланд. Я подозреваю, что он не всё вам рассказал.

— Откуда информация? — спросил Рейнблад.

— Не знаю, — пожал плечами Адамс. — Герман сказал, что не представляет, как этот источник можно залегендировать, а правду он не скажет даже мне. С этими бандитами так тяжело бывает временами… Да забирайте вы бомбу, не стесняйтесь, у нас еще есть.

— Твою мать, — только и смог вымолвить Рейнблад. — Вы что, древний склад оружия раскурочили?

— Не знаю, что там Пейн раскурочил, но тех крох, что досталось моему бывшему дому, вполне достаточно, — ответил Адамс. — Знаете, в первую эпоху у политиков была такая концепция, она называлась «политика сдерживания», или, по-другому «взаимное гарантированное уничтожение».

— Знаю, — кивнул Рейнблад. — Но чтобы ее реализовать, ты должен мне передать пульт управления «Фебосом».

— Нет, без этого мы обойдемся, — сказал Адамс. — Не хочу вводить в соблазн вашу бессмертную душу. Вы не бойтесь, я на ваше место не претендую, должность магистра хранителей меня вполне устраивает. А то еще Патти Трисам трахать придется… Да вы не делайте такие глаза, ваша божественность, я никому не расскажу. Я же понимаю, что вы не такой дурак, как Стивен Тринити… Кстати о Тринити. Боги мне подсказали, что с ним скоро произойдет несчастный случай. Я думаю, будет справедливо, если дом Тринити присоединится к ордену хранителей. Четкая вертикаль власти, все дела…

— Сдается мне, зря я загнал тебя в угол, — сказал Рейнблад.

— Не зря, — возразил Адамс. — Если бы вы не начали наезд, все бы так и шло, как шло. У хранителей одни секреты, у пилигримов другие, у меня третьи, у Тринити четвертые, у вас пятые… Никто никому не доверяет, все друг от друга всё скрывают… Вы были правы, единый координационный центр реально нужен. Я, кстати, на эту роль не претендую, я манией величия не страдаю, прекрасно понимаю, что в высокой политике я по сравнению с вами щенок. Мы сработаемся, ваша божественность. Что скажете? Рейнблад подумал и сказал:

— Давай сюда бомбу и вали осюда. Магистр хренов…

— Давайте, мы ее лучше к вам в кабинет закинем, — предложил Адамс. — Чтобы в руках не таскать, она тяжелая, неудобная…

Он подбросил бомбу вверх, она на мгновение застыла в верхней точке траектории и вдруг рванулась еще выше и исчезла за деревьями.

— Всего доброго, ваша божественность, — сказал Адамс.

И ушел. Рейнблад расстелил на земле плащ, уселся в лотос и долго медитировал. А когда он встал, он сказал:

— А ведь этот сукин сын был прав. Мы сработаемся.

Затем кардинал Рейнблад поднял плащ, отряхнул, сложил, повесил на руку и пошел по дорожке, ведущей к дворцу. А заодно и к светлому будущему.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

--">