Константин Александрович Дроздов - Свастика в Антарктиде

взгляд на мое лицо, он тем не менее долго изучал предъявленные документы. Наконец охранник кивнул и, вернув пропуск, сделал шаг назад.

Через пару сотен метров, в глубине сада, передо мной оказался шлагбаум. На этот раз мои документы проверяли уже двое в штатском, но оба как две капли похожие на первого — хмурые лица с маленькими, сверлящими глазками.

«Надо же, — с иронией подумал я, — дядя Герман, оказывается, стал какой-то „шишкой“. А может быть, уже готовится к приходу коммунистов?»

Наконец я подкатил к крыльцу небольшого двухэтажного особняка. Постройка была весьма изящной, живописно утопающей в зелени. Выйдя из машины, я оглядел обширный сад. Пожелтевшая листва начала облетать. Легкий ветер лениво раскачивал кроны, и они тихо шелестели. Воздух был сладковатым и густым. По вечернему небу неторопливо, чуть заметно, плыли плотные белые облака. У меня возникло странное ощущение остановки времени. Я вдруг почему-то подумал, что этот теплый октябрьский день 1942 года запомнится мне навсегда, что он станет особым. Внезапный порыв ветра сорвал с деревьев пеструю стаю листвы и, свернув ее в легкую спираль, небрежно погнал по дорожкам сада. Мысленно отмахнувшись от странного наваждения, я подошел к крыльцу особняка и быстро поднялся по светлым ступеням широкой лестницы. Створки высоких дверей распахнулись прежде, чем я их коснулся, и предо мною предстал улыбающийся Герман Хорст в домашнем халате.

— Эрик, дорогой мой, я тебя совсем заждался. Проходи же, проходи же скорей. — Профессор положил мне руки на плечи и, притянув к себе, обнял.

Я несколько опешил. Конечно, когда-то дядя Герман учил меня играть в карты, рассказывал свои версии происхождения египетских пирамид, а иногда и весьма забавные анекдоты, но… Он вел себя так, будто мы расстались только вчера. Впрочем, высокий и плотный, с тщательно причесанными волосами, он за прошедшие годы почти не изменился, только стал почти совсем седым. А ведь ему должно быть уже за шестьдесят.

Хорст схватил меня крепкой рукой под локоть и потащил в гостиную. Усадив мою персону в кресло у небольшого столика, он тут же откупорил уже приготовленную бутылку французского коньяка и разлил ароматную темную жидкость по бокалам.

— Отлично выглядишь, Эрик, офицерская форма на тебе сидит как влитая. Образец немецкого офицера. Ты очень похож на своего отца. В те редкие дни, когда он надевал мундир, с него можно было картины писать.

Я хотел было вежливо прервать старика, как вдруг мой взгляд упал на небрежно наброшенный на спинку дальнего кресла китель со знаками различия группенфюрера СС. Слова застряли у меня в горле. Я поставил рюмку с коньяком на стол.

— Да, Эрик, это мой мундир, но я хочу, чтобы ты по-прежнему называл меня «дядя Герман». Даже при посторонних, — перехватил мой взгляд Герман Хорст.

«Ну, уж это вряд ли, господин генерал», — подумал я смущенно.

— Ты, Эрик, для меня как сын. И хотя я тебе не родной дядя, я хочу, чтобы ты считал меня если не близким родственником, то хотя бы своим другом.

Видимо, некоторое недоумение достаточно ясно отразилось на моем лице, и Хорст поспешил продолжить:

— Да, меня не было с тобой рядом много лет, но… я был так увлечен проектом, у основ которого стоял и твой отец. Ты вправе обижаться, но… прошу простить меня. Как только я узнал, что ты на Восточном фронте, под Демянском, я сразу же устроил твой отзыв из района боевых действий и назначение в Штаб.

— Восточный фронт был не только моим профессиональным долгом, но и моим добровольным выбором, — недовольно буркнул я.

— Да-да, Эрик, я знаю, что ты никогда не был трусом, но я также знаю, я чувствую, что у тебя другое предназначение. — Герман Хорст умолк, грея бокал с коньяком в руке. Я же подумал: «Свое предназначение я два года испытывал на фронте и до сих пор не могу понять, как остался жив. Нет, не зря ты пригласил меня, дядя Герман. Ты что-то задумал».

Группенфюрер внимательно посмотрел на меня, будто раздумывая, продолжать ли. Я сидел с непроницаемым лицом и молчал.

Хорст наконец-то пригубил коньяк и медленно, как-то вдруг подсевшим голосом произнес:

— Эрик, что ты знаешь об «Аненербе»?

— Немного. Организация, созданная при личной поддержке рейхсфюрера СС Гиммлера в 1935 году. Если не ошибаюсь, в структуру СС «Аненербе», уже как научный институт, вошел в 1937 году и опять же по инициативе рейхсфюрера, который занял пост президента. Административное --">