Георгий Александрович Ланской - Попрыгун

двойник. – У тебя впереди целая вечность. Когда будешь готов – позови…

* * *

Я думал четыре дня. Вполне возможно, что думал бы дольше, но цепь необычных событий, произошедших со мной, ускорили перемены в обычной жизни. Как и предсказывал мой двойник, иногда плыть против течения становится невыносим трудно. Я никогда не был хорошим пловцом. Куча мелких и крупных неприятностей, свалившихся на меня, заставила меня ускорить принятие решения. И однажды вечером я, забившийся в угол собственной квартиры, нерешительно позвал своего двойника, втайне надеясь, что недавний разговор мне просто померещился. Надежда умерла в зародыше. Двойник появился мгновенно, сел напротив и радостно оскалился. Его зубы были отвратительно белыми, совсем не похожими на мои, а в еще недавно голубых глазах горело пламя.

– Я согласен, – выдохнул я.

– Я не сомневался, – кивнул двойник, протягивая мне руку. Рука была точной копией моей, даже заусенцы на пальцах с идеальной точностью повторяли те, что украшали мою руку. – Пойдем?

– Пойдем, – согласился я, бросая на свою квартиру прощальный взгляд. Мы сделали шаг вперед и очутились… в моей же квартире. Только чуть менее захламленной. Я ошалело осмотрелся по сторонам. Все было точно так же как в моем доме… Но я точно знал, что это не моя старая квартира, не моя дом и не мой прежний мир. Я подошел к окну. За ним был до боли знакомый пейзаж, красовавшийся за треснутым стеклом. Не знаю почему, но эта сверкающая трещина притягивала мое внимание, словно бриллиант, невесть почему валявшийся прямо на земле. Я смотрел на трещину в стекле и с каким-то неудовольствием подумал, что даже тут не в порядке. Подняв руку, я прикоснулся к этой зияющей стеклянной ране и повел вдоль трещины пальцем.

От указательного пальца вдруг пошло легкое тепло, а его кончик слабо засветился. Трещина почему-то начала полыхать странным фиолетовым светом, а ее рваные края стали сползаться друг к другу. Фиолетовый свет становился все слабее и слабее, а потом погас. Я оторопело уставился на стекло. Трещины как не бывало. Я обернулся на своего двойника. Тот стоял за спиной и одобрительно смотрел на меня. Его глаза горели ярким фиолетовым светом.

– Что это было? – слабым голосом спросил я. Двойник улыбнулся.

– Я же тебе говорил, что здесь для тебя возможно все. Не хочешь попробовать еще?

– Хочу, – выкрикнул я, но в ответственный момент мой голос дал петуха. Двойник засмеялся, а я откашлялся и произнес более уверенно:

– Хочу. С чего мне стоит начать?

Двойник подошел ко мне и сел у моих ног, глядя на меня снизу вверх с выражением величайшей признательности.

– Думаю, для начала мне стоит дать имя.

Я думал недолго.

– Мир, в котором я могу делать все, что хочу, где я повелитель и властелин может носить только одно имя. Мой мир будут называть Эдем…

Часть первая Медузы Сейвиллы

Гном теснил меня все сильнее и сильнее. Ему, низкорослому и коренастому, удавалось легче сохранять равновесие на скользких, покрытых слоем плесени, камнях. Да и своей секирой он орудовал умело. Впрочем, если быть объективным, он, в отличие от меня, отнюдь не стремился сохранить мне жизнь. Напротив, его целью было оттяпать мою буйную головушку в кратчайшие сроки. Мне же приходилось несладко. Во-первых, я вовсе не хотел убивать гнома, посему защищался, как мог своим коротким мечом. Во-вторых, я был выше гнома как минимум на голову, а в низких сводах пещеры то и дело попадались острые выступа, свисающие с потолка сталактиты, да и сами ходы были узкими, точно рыли их не гномы, а кроты. В-третьих, мне необходимо было любой ценой уберечь от повреждений ту добычу, что висела у меня за спиной в дорожном мешке.

– Отдай, подлый вор! – яростно прошипел гном, размахивая своим оружием у меня перед носом. Я не ответил, уворачиваясь от ударов. Поединок изрядно вымотал меня, а силы необходимо было беречь перед последним рывком. Гном гневно сверкал глазами из-под кустистых рыжих бровей. Огненная борода развевалась флагом, а из-под шлема торчали грязно-рыжие лохмы.

Звали гнома, естественно, Гимли. Когда он, застав меня в сокровищнице, грозно прорычал свое имя, я закатил глаза. Фантазия у Императора этого мира была явно никудышная. Это был уже четвертый Гимли, которого я встречал в своих путешествиях. Все они были разными, разного возраста и роста, с разными характерами, но практически все были рыжими, ворчливыми и скорыми на расправу. Последнее --">