Василий Горъ - Клинок его Величества

постоялом дворе, либо где-то неподалеку…»

Жду еще минут десять. Потом, уверившись, что мне не кажется, поворачиваюсь к Пайку…

Кладу на стол правую руку, вытягиваю указательный палец, с омерзением смотрю на черный кант под ногтем, и, удостоверившись, что Ноел понял условный знак, начинаю ковырять сучок, торчащий из столешницы. Так, чтобы тысячник мог видеть получающиеся у меня буквы…

…Дочитав мое сообщение до конца, воин задумчиво щурится:

«Уверена?»

Я еле заметно мотаю головой: какая тут может быть уверенность? Только догадки…

Понимает. Потом неторопливо встает из-за стола, покачивается, и, на ходу развязывая мотню, плетется к двери…

Мне становится не по себе: да, тут, в таверне наверняка есть и люди графа Орассара, и воины Правой Руки, но за столом-то я теперь совсем одна!!!

Заставляю себя перестать трястись. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, кто из клиентов «Гадюшника» может служить в Тайной службе или быть вассалом Утерса Неустрашимого. Двое громил, сидящие рядом с очагом, и мрачно вливающие в себя кубок за кубком? Тощий, но жилистый парень, тискающий глупо хихикающую подавальщицу? Троица порядком надравшихся мужиков, обсуждающих какого-то Батара, «умудрившегося снять верхушку с навара самого Фиска»? Или пара здоровяков, сидящих спинами к стене, и уминающих хлеб с сыром, умудряясь не показывать лиц, спрятанных под капюшонами дорожных плащей?

Не знаю. Стражником, вернее, скрытнем, может оказаться кто угодно. Любая подавальщица или даже сам Щир Гадюка. А вот воинами Правой Руки — только те громилы или мужики в плащах — уж очень они здоровые. Вглядываюсь в их пластику и ненадолго забываю о том, где нахожусь…

…— Ты жрать будешь, или как? — в голосе Пайка столько раздражения, что я возмущенно вскидываю голову, пытаюсь вскочить… и остаюсь на месте: натянувшаяся сбруя вовремя заставляет меня «вспомнить» о том, что я — попрошайка…

— Что, опять спину прихватило? — ухмыляется тысячник. А в его глазах мелькает удивление.

Я виновато опускаю взгляд. И еле слышно вздыхаю…

На стол падает несколько медных монет, одна из них подкатывается к моей ладони, и, постояв на ребре, падает «короной» вверх.

«Надо было желание загадать…» — мрачно вздыхаю я. И усилием воли отгоняю от себя мысли о Ронни…

…Закрыв за собой дверь снятой на ночь комнатенки, тысячник неторопливо подходит к единственному топчану, с грохотом валится на него и рычит. Чуть ли не на весь постоялый двор:

— Ну, чего встала? Гаси лучину и брысь куда-нибудь в угол!!!

Я послушно задуваю слабенький огонек, и вздрагиваю, услышав шепот, раздавшийся над самым ухом:

— Спасибо за помощь, ваше высочество. Дальше — мы сами… И… садитесь на топчан — плащ я уже подстелил…

Сажусь. Прислоняюсь спиной к стене. И закрываю глаза, стараясь не думать о клопах и прочей живности, которая наверняка есть в этих «покоях»: ожидание может быть долгим.

Луковица возникает перед глазами сама собой. Так же, почти без моего участия, с нее слетает первая пленочка воспоминаний…

«Здесь, в нашем доме, ты будешь в безопасности…» — виновато улыбаясь, вздыхает Ронни. Потом поправляет перевязь, делает шаг к двери, и у меня обрывается сердце…

— Ты… — начинаю я, и тут же замолкаю, вспомнив, что мне говорила графиня Камилла: «Утерсы живут своим долгом… Долгом перед короной и народом Элиреи. А мы… мы видим их только тогда, когда в королевстве тишь да гладь…»

Видимо, скрыть свои чувства мне не удается, так как граф замирает, поворачивается ко мне, а потом его взгляд вдруг уплывает влево-вверх:

— Начинаю жалеть, что я — не Видящий…

Сердце обрывается снова: Ронни хочется понять, что творится у меня в душе!!!

Собираюсь с духом. И после долгой паузы выдыхаю:

— Тебе достаточно спросить…

Ронни едва заметно кивает:

— Я это чувствую…

«Чувствую! А не «знаю»…» — мысленно отмечаю я.

— …и, знаешь, мне от этого становится не по себе…

«Почему?» — взглядом спрашиваю я.

— У меня создается ощущение, что у меня на ладони — хрупкий стеклянный цветок. Одно неверное движение — и он… он упадет и расколется на сотни маленьких осколков…

На душе становится так тепло, что я на мгновение забываю о том, что он сейчас уедет в Морийор. И улыбаюсь:

— Спасибо…

Он пожимает плечами и робко улыбается мне в ответ:

— В общем, если честно, то спрашивать мне страшновато…

— А мне --">