Дмитрий Львович Казаков - Перезагрузка

Будете спорить?

Илья задумчиво поскреб в затылке, Лиза поправила выбившуюся из-под бейсболки рыжую прядь, но оба промолчали – почувствовали, что в голосе предводителя звучит железная уверенность.

Жаль только, что сам он совершенно не представлял, где на территории физико-энергетического института найти следы проведенного ночью пятого мая эксперимента. Знал только о самом факте его существования да еще о том, что тот опыт мог иметь отношение к катастрофе.

– Ладно, пойдем, заглянем внутрь, – сказал Андрей.

В окрестностях ФЭИ было тихо, как и в прочих районах Обнинска, так же нависало над головой небо, похожее на раскаленную, отчищенную до серого блеска сковородку, но тут имелось еще что-то непонятное, плохо уловимое, но тревожное – то ли запах, то ли вибрация, исходящая снизу и достигающая тела через подошвы, то ли нечто еще…

Они прошагали по аллее и вошли в двери, заклиненные в открытом положении. Вертушка лязгнула, пропуская гостей, и они, оставив в сторонке будку вахтера с его трупом, благовоспитанно сидевшим в кресле, оказались на территории физико-энергетического института.

– Ну ни хрена себе… – только и сказал Илья.

* * *

Мир после катастрофы изменился, и местами так жестоко, что стал напоминать перенесенные на Землю куски других планет. Но с пространством внутри ограды ФЭИ глобальный катаклизм обошелся еще хуже – оно превратилось в нечто похожее на картину обдолбавшегося сюрреалиста.

Участок желтых дюн, и посреди него из песка выпирает колоссальная труба…

Свалка огромных механизмов, оплетенных вьюнком, и над ней висит радуга…

Гигантские пни торчат из черной спекшейся земли, и из каждого бьет фонтан…

Несколько воронок совсем близко друг от друга, и над ними ощетинилось застывшими молниями облако…

И посреди всего этого место, на котором глаз отказывается задерживаться, соскальзывает, уползает в сторону – не то чтобы пустое или заслоненное чем-то размытым, просто как бы отсутствующее, дыра в единой и связной всюду плоти пространства.

Андрей в первый момент решил, что ему попала в глаз соринка, сморгнул и попытался вновь осмотреть тот участок, что выпал из поля зрения. Но это не удалось, взгляд съехал на дюны с трубой, а когда повел его обратно, то уставился на свалку, хотя четко понял, что между ними имеется некое расстояние, вроде бы ничем не заполненное.

– Круто! – с мальчишеским восторгом воскликнул Илья. – Зачот!

– А мне не нравится, – сказала Лиза. – Какое-то оно все ненастоящее…

– Вы видите? – Андрей поднял руку, указывая туда… ну, или примерно туда, где находилась дыра; на мгновение испытал злость, что неспособен увидеть нечто существующее. – Замечаете, ну?

– Эти железяки? Огромный конструктор? Кладбище трансформеров? – Илья сделал шаг вперед, было видно, что ему не терпится рвануться туда, побродить среди исполинских механизмов, пощупать маховики, роторы и заслонки.

– Что-то вроде бы есть, – Лиза прищурилась. – Но я не могу понять, где оно.

– Такое ощущение, что шмат мира выдернуло и унесло… – По мере того как он говорил, Андрей осознавал, что, скорее всего, именно тут находился корпус, или лаборатория, или отдел ФЭИ, где ночью пятого мая провели необычный эксперимент, и что разбуженные учеными силы и вырезали кусок из «пирога» мира, чтобы закинуть его к черту на кулички.

Там, в этом провале, и крылся ответ на вопрос – что произошло?

Раздражение ушло, сменилось ледяным спокойствием – если кто и способен забраться в «дыру» и выйти оттуда живым, так это он, а спутникам лучше не подходить к ней близко.

Особенно спутникам, так неприятно изменившимся в пределах Обнинска.

– Стойте здесь и ждите, – велел Андрей, спуская с плеч рюкзак: незачем тащить его с собой.

Краем глаза поймал недовольство на лице Ильи, уловил облегченный вздох Лизы. Проверил, все ли с собой, и зашагал вперед, пытаясь удержать взгляд на том месте, где пряталась «дыра».

Под ногами захрустел песок, жара сменилась удушающим холодом.

Труба проплыла мимо, стало видно, насколько она огромная – в ее жерло запросто въехал бы электровоз. Свалка механизмов приблизилась, он разглядел турбину, нечто сложное из тысяч переплетающихся трубок, а затем поле зрения начало туманиться, предметы вокруг – размываться.

В какой-то момент Андрей осознал, что не видит поверхности, по которой шагает, и что под ногами что-то пружинит. Попытался обернуться, но это несложное вроде бы --">