Татьяна Юрьевна Сальникова - Чья земля, того и вера (СИ)

оглянулся вокруг. Клава, распахнув глаза на пол-лица, переводила взгляд с Гены на Ритку и обратно. Генка спокойно стоял за спиной держащего наготове автомат монолитовца. Опекун молча смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену. За их спинами мелькала белая физиономия всеми позабытого Пряжки. Вокруг сверкали глаза черных чернобыльских псов, медленно смыкавших кольцо вокруг обеих «сестричек».

     Унтер испугался, что собаки сейчас прикончат капитана к чертовой матери. Схватив Клавку за руку, он побежал вниз, прикрывая сестру от автомата сектанта своей спиной.

«Ведь каждый, кто на свете жил, Любимых убивал, Один - жестокостью, другой - Отравою похвал, Коварным поцелуем - трус, А смелый - наповал.» - речитативом билось в мозгу. Он почему-то запомнил, как отец читал эти стихи, чокаясь с матерью за столом. Когда подрос, нашел и прочитал «Балладу Рэдингской тюрьмы» Оскара Уайльда. И ужаснулся мрачным глубинам растревоженного разума, в которые ему пришлось заглянуть.

     Толкнув сестру за дерево, Унтер подбежал к Ритке.

     Как ни странно, Марго не тронула военстала. Они вдвоем склонились над неподвижным распростертым телом. «Вал» - хороший автомат, с отличной кучностью стрельбы и высокой бронебойной силой. Чудной комбинезон проводницы не сумел остановить лишь два шестнадцатиграммовых кусочка свинца. Даже мгновенно затвердевшая при ударе «жидкая броня» была пробита пулями, одна за другой в упор ударившими практически в одну точку. Над холмиком левой груди темнели два аккуратных отверстия. Литерный осторожно приподнял тело, заглянув за спину – выходных отверстий не было. Капитан снова застонал, как от невыносимой боли, и стал расстегивать комбинезон, добираясь до раны.

     Ритка дернулась. Ее рука шарила по траве, что-то судорожно ища. Марго тут же упала на землю и всем телом прижалась к «сестричке». Тонкие пальцы зарылись в собачью гриву и затихли. Веки девушки затрепетали, и она открыла глаза. Ее взгляд нашел военстала. Побелевшие губы шевельнулись.

- Миша…Мишенька…- чуть слышно прошептала она, - ты не виноват. Каждый сделал, что должен. И будь, что будет... – Она тяжело закашлялась, в горле заклокотало, на губах выступила ярко-алая, пузырящаяся кровь.

     Литерный осторожно стянул с ее плеча комбинезон, разорвал футболку и обнажил рану. Из двух небольших дырочек под ключицей толчками выплескивалась кровь. Капитан скрипнул зубами и схватил аптечку, которую уже держал наготове Унтер. Точными, привычными движениями он затампонировал рану кровоостанавливающей губкой и туго перемотал плечо. Поковырявшись в Риткином рюкзаке, выхватил длинную ленту контейнера для артефактов. Испачканными в крови руками Литерный торопливо открывал ячейки, одну за другой, пока, довольно охнув, не вытащил «Душу». Этот редкий, похожий на обломок толстого коралла, желтоватый, пульсирующий светом кусок непонятной субстанции порождала смертоносная «Карусель». Артефакт очень высоко ценился за то, что вливал в организм удивительные жизненные силы, останавливал кровотечение и резко повышал скорость регенерации тканей. Литерный аккуратно втиснул его между слоями окровавленного бинта, придавив рану. Сверху натянул комбинезон. Больше он ничего не мог сделать здесь, на опушке искалеченного людьми Рыжего Леса.

                                                                7                 

     Подхватив девушку на руки, капитан, не оглядываясь, широкими шагами двинулся прочь. Риткина рука безвольно лежала на холке осторожно идущей рядом рыжей чернобыльской собаки. За ним, аккуратно, след в след, уже привычно шел Унтер, обнимая за плечи дрожащую, всхлипывающую, спотыкающуюся, но живую и здоровую Клавдию.

     Огромный монстр с седой гривой упругой рысью обогнал военстала. Он уверенно пошел впереди, указывая дорогу человеку. Вокруг за деревьями мелькали черные гибкие тела еще нескольких чернобыльских псов. Их недобрые красные глаза раскаленными угольями горели в сгущающихся багровых сумерках.

      Внезапно Рита шевельнулась. Повернув голову, она встретила прощальный взгляд Генки, полный боли, понимания и благодарности. Человек в капюшоне не уходил. Он будто ждал чего-то, еще не сказанного. Будто понимал, что разговор людей с не людьми только начинается.

-

--">