Кристи Голден - Сага о Тёмных Тамплиерах

прекрасная структура, хранившая в себе существо, которое позднее вырвалось наружу. Всего секреты были утрачены вместе с ним. Примчавшиеся морпехи имели приказ взять строение под контроль или уничтожить его, но отнюдь не исследовать или провести анализ. Черт подери, они даже пытались взорвать его ядерным зарядом, но эта штука поглотила энергию взрыва, словно огонек свечи. В конечном итоге, удалось сделать несколько голограмм и записать крохи информации.

Ровно столько, чтобы сниться археологам в наваждениях. Вогнутые стены, сделанные из неизвестного материала. Сочетание цветов, инкрустированные камни, завитки и текстуры. Строение, без сомнения, древнее, однако на вид как будто созданное лишь вчера.

Так много вопросов. Будут ли задействованы военные? Кто будет иметь право последнего голоса в этом проекте? Каким образом он будет финансироваться, и кто особенно заинтересован в нем?

— Джейк? — громкий голос Дариуса заставил Джейка подпрыгнуть. — Ты собираешься ответить этому парню или так и будешь стоять, раскрыв рот, и глазеть? И вытри слюни с подбородка.

Рука Джейка автоматически потянулась ко рту, и Дариус разразился хохотом. Кендра усмехнулась. Джейк покраснел и улыбнулся. Он бы не удивился, на самом деле обнаружив на подбородке следы слюны.

Он глубоко вздохнул и ввел код. Экспедиция началась.

Глава 2

Валериан Менгск — двадцать два года, превосходный, блистательный, и, пожалуй, несколько надменный от осознания собственного превосходства — принял стойку «к бою». Он стоял босиком на деревянном полу; высокое и гибкое тело было завернуто в традиционные боевые одежды кейкогаи и хакама. Уверенность, с которой юноша держал эфес четырехсотлетнего меча, выработалась за годы практики. Оружие, элегантное, прекрасное и смертоносное, стало продолжением его самого. Валериан уже давно не думал о нем как-то иначе.

Свет свечей отражался от изящного клинка. На заднем плане играла спокойная музыка, а в двух больших каминах потрескивала, сгорая, ароматная древесина. Валериан неподвижно застыл в позе, известной как «стойка всадника», сохраняя позицию с терпением хищника. Его мускулы были напряжены в готовности к действию, а острие меча направлено в горло воображаемого противника.

Без единого лишнего вздоха юноша взорвался вихрем движений.

С быстротой и точностью Валериан одну за другой сменял сложные, грациозные позы. Блок, удар, поворот, выпад, нырок, перекат, прыжок — лезвие вновь и вновь со свистом рассекало воздух. Дыхание юноши участилось, оставаясь при этом по-прежнему ровным.

Закончив, Валериан смахнул воображаемую кровь с клинка; быстрым, почти высокомерным жестом, взмахнул мечом над головой и вложил его в ножны, а затем замер без движения, полностью контролируя дыхание — так, что ни один враг не ощутил бы слабости в момент вдоха. Бисеринки пота блестели на лбу Валериана, отражая свет камина так же, как мгновением раньше отражал его клинок.

Юноша выполнил церемонный поклон и на этом закончил.

Валериан вернул меч в стойку, а затем повернулся к небольшому столу, заставленному старыми бутылками и бокалами и выбрал напиток: портвейн был стар — как и графин, содержавший коричневую жидкость, и небольшой бокал, в котором сейчас плескался напиток. И то, и другое подходило ему.

Валериан поднял бокал, изучая, как жидкость пропускает свет, вдохнул аромат и сделал глоток. Отец Валериана любил рубиновые сорта портвейна, сам же он предпочитал золотистые. Это был один из тех немногих способов, которые Валериан использовал, чтобы — хотя бы для себя самого — бороться с подавляющим авторитетом отца. Он предполагал, что не одинок в своей непокорности. Дети великих людей постоянно старались выйти из тени своих родителей. Некоторым это не удавалось. Их имена обращались лишь в мусор, который история поглощала точно так же, как чужая уникальность и одаренность оказывались поглощены наследием родителей.

Валериан поклялся, что не разделит такую судьбу.

Он сделал еще один глоток. Сладкая как сироп жидкость обволокла язык и скользнула в горло. Затем он коснулся нескольких тускло светящихся клавиш на стене. Часть стенной панели сдвинулась вверх, и выдвинулась гладкая черная платформа. Валериан сел в мягкое кожаное кресло и приготовился к просмотру.

Над платформой появилось зыбкое трехмерное изображение. Он уже видел его по меньшей мере сотню --">