Мэтт Ральфс - Жизнь Зигмара

многословные речи и хитрые истории говоруна.

«Два дня назад», — сказал он — «когда я прогуливался в лесу, пошел дождь. Но струи воды поднимались от земли вверх, и птицы, летающие у меня над головой, приняли форму рыб, при этом летали они хвостами вперед! Они подлетели ко мне и, заговорив весьма благозвучными голосами, сообщили, что этот ребенок будет достоин восхваления, ибо он приведет свой народ ко многим победам. Разве это не добрый знак?»

«Добрый-то добрый, вот только не знак», — пробормотал кто-то.

И так продолжалось обсуждение. Все знамения, о которых говорилось, были признаны добрыми. Но у одного из собравшихся, старого Дрего, самого старшего и мудрого среди них, было свое мнение. Он пошел к королю Бьерну, ибо в его сердце поселилась тревога.

«Сир», — сказал он. — «Я хотел бы этой ночью погадать на внутренностях зайца».

«Сегодня?» — сказал донельзя удивленный Бьерн. — «Но мы не совершаем этот обряд до начала родов».

«Я знаю, сир, но все же прошу дозволения поступить по-своему».

Бьерн дозволил, ибо он доверял Дрего больше, чем остальным своим советникам.

Им принесли живого зайца. Дрего взял его за шею и воткнул мясницкий нож ему в брюхо. Животное тщетно пыталось вырваться, но Дрего лишь сильнее сжал его шею и внимательно смотрел на внутренности, вываливающиеся на стол. Затем он отбросил зайца в сторону и начал пристально изучать разложенную на столе требуху, над которой поднимался парок.

«Ну, и что ты видишь, старик?» — спросил его король Бьерн.

Дрего побледнел и заговорил приглушенным голосом: «Знаки предвещают большую беду. Сир, когда у вашей леди начнутся роды, и она, и дитя умрут, вне всяких сомнений. Мы должны заранее ко всему подготовиться и отправиться в туманные топи Бракенвельша, чтобы найти там Мать всех ведьм. Только она знает, как спасти их».

Взволнованный Бьерн сделал так, как сказал ему старый Дрего. Они покинули деревню той же ночью; Гризельда лежала в крытой повозке, а Дрего сидел рядом с ней. Рядом с повозкой верхом ехали двенадцать стражников короля.

Когда они достигли Бракенвальшских топей, им пришлось оставить повозку, так как почва стала слишком болотистой.

«Мать ведьм живет в самой середине болот, у единственного дерева, растущего в этом пустынном месте», — сказал Дрего, указывая на восток. — «Там она занимается своим колдовством. Прежде чем она поможет нам, мы должны будет поднести ей дары».

«Я отдам ей все, что у меня есть, лишь бы она спасла моих жену и ребенка», — сказал Бьерн.

Путешественники вступили на изменчивую, топкую землю пустошей. Гризельда ехала верхом на пони, и за все время пути ни одного слова жалобы не слетело с ее уст. Бьерн ехал рядом с женой, не сводя с нее глаз.

Обычно никто не осмеливался заходить в Бракенвальшские топи, полные страха и ужасных тварей. Поговаривали, что болотные тропки могут завести прямиком в преисподнюю. Когда путники оставили за спиной зеленые холмы и леса своей родины, мир вокруг них изменился. Местность была идеально ровной, но все равно что-то мешало смотреть вдаль. Чахлая осока и камыши плотно окружали илистые озерца, покачиваясь под теплым удушливым ветром. Тропки, по которым ехали путники, извивались между широкими озерами с горьковато-соленой водой и предательскими топями. Низкое серое небо, казалось, давит на плечи.

Безымянные создания барахтались в заполненных грязью лужах, в воздухе раздавались странные, дикие крики. Мошкара тучами роилась вокруг, и люди были вынуждены постоянно хлопать себя по рукам, ногам и лицу. Лошади были напуганы до полусмерти, но это были породистые, выносливые скакуны, и они безропотно переносили трудности.

Бьерн успокаивающе похлопал жену по плечу, и Гризельда улыбнулась ему, скрывая страх. Говорят, что сюда тридцать лет назад, во время большой облавы, проводимой Драгором Красной Гривой, бежали скриани. Люди постоянно оглядывались вокруг, поджидая их появления.

Наступила ночь. Стало холодно. От болот поднялся студеный туман, подобно призраку просочился между камышами, и вскоре одежда путников стала тяжелой от сырости.

«Не сходите с тропки», — предупредил Дрего. — «Мы приближаемся к концу нашего пути».

Гризельда вскрикнула и схватилась за живот. «Муж мой, наш ребенок вот-вот родится. Я чувствую, как он ворочается во мне. Нам следует поторопиться».

Бьерн соскочил с коня и забрался на пони позади своей жены, одной рукой сжав вожжи, а --">