Илья Олегович Крымов - Злом за зло (Драконоборец - dark edition) (СИ)

а шея длинна, словно у лебедя. Только цвет волос удивлял. Некоторые бабы судачили у колодца — мол, не от Дорота она такая чернявая, а от какого-нибудь залетного шехверца, но коваль жене верил железно и единственную дочь свою любил безоглядно. Румянка была выше большинства деревенских парней, сызмальства играла с мальчишками наравне, а повзрослев, не видела с ними своего будущего. То ли дело Лех Зданек, единственный парень в округе, кто был выше нее, златокудрый, статный, белозубый, с молодыми усиками, которые когда-нибудь превратятся в настоящие гусарские усы. Под его взглядом Румяна алела, и начинал ее распирать томящий внутренний жар.

— А что, коваль, правду говорят, что ты воем был? — спросил Лех, закончив свои упражнения с саблей и глядя то на оружие, то на Румяну.

Бухтарь вынул кукурузную люльку и ответил, выдыхая дым:

— Наемником, милсдарь. Служили хозяевам многим и разным, это да, но в королевском войске не был.

— Что скажешь, хорошо я с саблей обхожусь?

— Ладно вроде бы. Но у меня топор был и щит, а с саблями да мечами я не умею.

— Вот как?

— Но вы ведь в королевскую гусарию наниматься собрались, верно, милсдарь? Коли так, то кроме сабли вам бы с пикой уметь. Гусарии главная сила — удар конными рангами и взлом пешего построения, а уж потом, ежели первая ранга преуспела, то и сабли в бой идут, и пистолеты, дабы успех укрепить… Хотя, ежели найметесь, то до сроку вас в первую рангу и не поставят, будете во второй или третьей, как раз с саблей наготове.

Его речь как-то сама собой стихла, будто калека вспомнил, что слишком давно не затягивался, и он сразу же исправил это упущение.

— Что ж, раз ты и впрямь такой смышленый в войском деле, то, может, присоветуешь, как быстрее подняться в звании?

Румяна следила за мужчинами молча, хотя ей не нравилось, что теперь все внимание красавца Леха принадлежало Бухтарю.

— Ну, можно, конечно, взятку дать, но, судя по вашему лицу, милсдарь, этот путь не про вашу душу. Еще можно боевой подвиг совершить, защитить офицера, защитить хоругвь от поругания либо, еще лучше, захватить вражескую хоругвь или вражеского военачальника. Однако же, — его левая рука непроизвольно потянулась к правому плечу, но Бухтарь это заметил и вовремя пресек, — по опыту могу судить, подвиги иногда дорого стоят. Так что вот вам лучший совет: не ходите вы в гусарию. У вас ведь есть семейное дело, здоровье, и собой вы не дурны. Растите коней для войска и живите себе в благополучии. Самое милое дело.

Услышав такой совет, Лех скривился, не тая разочарования и презрения.

— Слова неудачника.

— Скорее наученного жизнью человека. Судьбинушка проявляет жестокость, убеждая нас, глупых смертных, в том, что ей плевать на наши планы. Мы-то думаем, что вернемся домой овеянными славой офицерами с дворянской грамотой за пазухой, а возвращаемся надломленными калеками, ежели вообще возвращаемся.

По крыльцу уже спускался пан Миклой, и Лех спрятал саблю в ножны. Вскоре звонкая бричка уехала. День продолжился в обычном порядке, ковали работали, отдыхали и вновь брались за работу, выполняя другие заказы. Одна Румяна была не в настроении.

Она и сама не знала, что именно так ее раздосадовало, — то, о чем говорили Лех с Бухтарем, или то, что ей не удалось поговорить с милым ее сердцу человеком? А еще ее сильно пугало то, что Лех вскоре станет королевским воем, и она бы согласилась с предостережением покалеченного наемника. А с другой стороны, Румяне показалось, что тот очень уж дерзко говорил с Лехом, совсем обнаглел кметский сын! А вдруг Лех обидится?

За вечерней трапезой она все больше молчала и без аппетита возила ложкой в тарелке с репой, чем вызывала ворчание матери.

— Завтра праздник весеннего равноденствия, и пан Зданек напомнил, что он устраивает на ромашковом лугу большое народное гуляние, ибо в этот день родился его старший сын. Он даже пригласил заграничного магика, мастера в деле небесных огней или чего-то такого. Соберется народ со всех окрестных деревень, а пан Зданек всех угощает.

Дочка коваля задержала дыхание. Она, как и вся молодежь округи, грезила этим праздником и отчаянно боялась, что родители запретят ей идти. Богдана вопросительно глянула на мужа, а Дорот некоторое

--">