Эдуард Вачаганович Геворкян - Правила игры без правил (сборник)

за моей спиной.

Полицейский доктор отпихнул меня от барьера, выхватил шприц и ловко вкатил в руку буйствующего несколько кубиков чего-то желтого. Подросток обмяк и привалился к стене. Дежурный вытер пот со лба, кинул фуражку на стол и уставился на меня. Я показал ему свою карточку.

— Что с ним?

— Взбесился, молокосос, — обиженно сказал дежурный. — Его притащили сюда в сиську пьяного, привели в чувство, а тут выяснилось, что ему в спецшколе полагается быть. Только спросил про школу, а с ним истерика. Следователя укусил, сейчас ему руку перевязывают. Этот, как его, Пит Джеджер, беглец, по всей видимости.

Юнец, услышав свое имя, вздрогнул и открыл глаза.

— Послушай, парень, — мягко сказал я, — тебя никто не тронет и плохого не сделает. Тебя что, обижали в школе?

Он вдруг вскочил и уставился совершенно круглыми глазами мне за спину, словно увидел там привидение, и не одно к тому же. Когда я невольно оглянулся, он с криком «сволочи!» боднул меня в живот и перескочил через барьер. В дверях его остановил кулак сержанта.

— Зря ты его так, — сказал я, приведя дыхание в норму.

— Виноват, — равнодушно ответил сержант и пошевелил носком ботинка голову лежащего на полу Джеджера. — Минут через пять очнется, а если водой окатить, то сразу в себя придет.

И вот Пит Джеджер косо сидел перед нами, трясся и лепетал что-то, закатывая мутные глаза, а пока дежурный выяснял, в какую клетку его сунуть до утра, я прикидывал, успею ли поменять утренний десятичасовой билет на ночной рейс, чтобы не тратить время днем.

После того как раскисшего подростка отволокли в камеру, я с попутным патрулем уехал в аэропорт.

Жену я не застал. Придавленная тяжелой китайской вазой записка гласила, что у нее репетиция, она извиняется, но всю волокиту придется отложить на месяц, до премьеры, и что мне надо поговорить с сыном, из школы пришла жалоба — плохо посещает занятия.

Сына тоже не было дома. В его комнате все как обычно — стены оклеены фотоблоками, в углу неизменный хаос. Травкой не пахло, упаковок из-под таблеток тоже не было видно, значит, «колесами» не балуется. Уже славно, а что не посещает занятий, так еще неизвестно, поможет ли ему образование выбиться на местечко потеплее. Мне лично оно только мешало. Ну, об этом ему говорить не надо. Напротив, несколько слов об упорстве, настойчивости, несколько общеизвестных примеров… потом незаметно сунуть ему в карман десятку и проследить, чтобы он незаметно не сунул ее обратно.

Зачем этой суке понадобился бракоразводный процесс перед премьерой, думал я, возвращаясь с Побережья. Уже на посадке сообразил, что все просто до тошноты — она даже из этого хотела извлечь выгоду: бесплатная реклама, покинутая жена, словом, фильму успех обеспечен!

Утром меня вызвал Шеф и подозрительно негромким голосом велел ознакомиться с новым делом. Судя по его вежливому тону, он опять поссорился с секретаршей и искал, на ком выместить досаду. Ну, от меня повода не дождется.

Я взял папку и тихо вышел. Минут через пять он вызвал меня по селектору.

— Ты забыл отчитаться по делу Ванмеепа, — сказал он.

— Дело закрыто и передано в суд.

— Вот и славно! Тогда приступай. Ознакомься и приступай.

— Слушаюсь! — рявкнул я и, кажется, щелкнул каблуками.

Выходя, я услышал его довольное хмыканье. Такая вот жизнь: венцу творения приходится маневрировать, ловчить и при этом блюсти остатки собственного достоинства, а когда это невозможно, то не терять хотя бы чувства юмора.

В кабинете я взялся за папку. По делу проходил недавний знакомец, Пит Джеджер. В памяти была еще свежа его истерика в отделении. Вначале я не понял, почему на него завели дело, и чем больше вчитывался, тем меньше понимал. К делу прилагались показания Пита, из кармашка торчала кассета допроса. Протокол в основном состоял из отдельных слов, многоточий и ремарок типа «допрашиваемый молчит», «допрашиваемый истерично хохочет» и т. п. На все вопросы о причинах побега он отмалчивался или плакал, а когда ему сказали, что позвонят в школу, — потерял сознание.

Прослушав кассету, я ничего нового не выяснил. Между всхлипыванием, плачем и надсадным кашлем он как заведенный повторял, что в школе ему будет крышка, что там нечисто и что Колин, Хенк и Етрос все расскажут, если вырвутся, а если не вырвутся, то им тоже крышка с вениками. Заключение медэксперта — типичный случай весьма запущенного параноидального --">