Джеймс Сваллоу - Молот и наковальня

Вернется в монастырь? Сядет на вершине этих скал и будет дожидаться, пока не умрет с голоду? Ближайшая имперская колония находилась в месяцах пути отсюда по свирепым течениям варпа. Спасатели, если вообще когда-нибудь и появятся, прибудут еще очень и очень не скоро…

Тут она заметила какое-то движение у своих ног. Нечто находилось в яме вместе с ней, прячась в щебне. Нечто цвета серебра или матовой латуни.

Децима выскочила из ямы и откатилась в сторону, достала свой болтган и по привычке отвела затворную раму, чтобы очистить внутренние механизмы от засоров. Комья слипшегося маслянистого песка полетели из оружия в тот момент, когда едва различимые силуэты двинулись навстречу ей сквозь завесу пыльного облака. Она увидела ледяной изумрудный свет, пылающий в железных черепах, и конечности, сделанные из мертвого металла.

Болтер заговорил, и каждый выстрел попал в цель, взрывая торсы тварей, похожие на каркас грудной клетки человека. На месте павших беззвучно возникали другие, и кольцо вокруг Децимы неумолимо сжималось.

Децима убивала их — или, по крайней мере, так казалось, — и они растворялись в песках, исчезали в сиянии потрескивающего зеленого огня, таяли из вида. Они напоминали машины, но интуитивно боевая сестра чувствовала, что это довольно условное сравнение. В их поведении, в их манере двигаться было что-то призрачное — какая-то неуловимая особенность, подсказывавшая, что на самом деле все гораздо сложнее. Кем бы ни были эти создания, они обладали разумом живых существ. Ни одна машина не способна излучать такую злобу. Внезапное осознание этого потрясло Дециму, хотя оно ничего не меняло.

Как только боезапас болтера иссяк, а затворная рама застыла в открытом положении, сестра Децима, последняя выжившая на Святилище-101, пожалела, что не оставила последний патрон для себя.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Потрескивание вокса походило на шум ливня. Этот звук навевал Имогене воспоминания о тех годах, когда она еще была послушницей на Офелии VII. Как она гуляла по залам женского монастыря, как серое небо виднелось через стекло витражных окон высотой пятьсот метров. Ей вспомнилось, как струи дождя текли по стеклянным лицам святых, будто они плакали. Но сейчас никто не горевал. Никто не проливал слез при виде пятнистого оранжевого шара в космосе, за которым издалека наблюдала Имогена. Детальнее рассмотреть поверхность планеты не представлялось возможным, так как всю ее покрывала пелена из облаков и вихрей.

Старшая сестра стояла в тишине перед решеткой динамика, которая выступала из панели оператора, сделанной в виде лица херувима; сама же панель стояла поперек смотровой галереи под килевым парусом звездолета «Тибальт». Здесь находился пост корабельного серва для считывания показаний с лазерного секстанта на тот случай, если длинные антенны на носу крейсера однажды придут в неисправность, но обычно это место оставляли без обслуживающего персонала. Вокс-модуль, как всегда, молчал, и сестра Имогена рукой прошлась по нему, сотворив знамение святой аквилы в качестве молитвы, перед тем как включить. Она прищурилась и убрала с лица пряди пышных каштановых волос. Имогена не совсем понимала, зачем пришла сюда. Ей хотелось взглянуть на пункт их назначения, просто чтобы иметь для себя представление об облике планеты и запомнить его, поэтому она неосознанно потянулась к воксу. Заключенный в коммуникационной системе примитивный дух машины автоматически пропускал стандартные имперские частоты в процессе поиска каких-либо сигналов. Планета не издавала никаких звуков. Шум статики продолжал литься из медного детского лица херувима, словно скорбная и тихая погребальная песнь. Если какие-то крики или стоны когда-то и исходили по воксу с пустынной планеты в пустоту, то они уже давным-давно затерялись в черноте космоса. После нападения прошло больше десяти лет, и не осталось ничего, кроме нескончаемого шипения реликтового излучения Вселенной — своеобразной загадочной антитишины, которая производила впечатление большее, чем безмятежность любого склепа.

Имогена выключила вокс и нахмурилась. Скоро «Тибальт» сманеврирует и встанет на низкую орбиту. Даже сейчас илоты и сервиторы на командной палубе военного корабля всматривались --">