Майкл Р Миллер - На крючке

Не такой уж грандиозный план, если врубиться в его суть. Я сделаю человека-мусорщика, потому что мусорщики идеальны для всего, что связано с внутриигровым золотишком, а у людей есть преимущество при торговле. Не величайшее преимущество из возможных, но что есть то есть.

Некоторые предметы уже сейчас продавались за сотни золотых, плюс крафтовые материалы. Цена за таинственные кристаллы доходила до тысячи монет, потому что они использовались при создании самых мощных на данный момент оружия и армора; эти предметы ценились топовыми гильдиями, соревновавшимися за внимание спонсоров. Одна сделка на аукционе прошла по всем каналам комментаторов – предмет под названием Сфера Обмана, выложенный на аукцион в течение первой недели после запуска, ушел за десять тысяч голды. Не знаю эквивалент реального курса для этой транзакции, но уверен: кто-то вбухал кучу денег, чтобы получить столько золота в самом начале игры.

Я не ожидал добиться таких успехов за пару дней. Нужно было посвятить игровое время созданию персонажа и его прокачке, заработать на покупку крафтовых инструментов, добраться до столицы и уделить внимание прочим тяготам на старте. И все же в эти выходные я планировал не сбавлять оборотов, а если заработаю несколько сотен долларов в золоте, то это только укажет на правильность выбранного пути.

Этого хватит, чтобы убедить людей вокруг, что я не зря трачу время. Как только они с этим смирятся, я смогу с чистой совестью попробовать и остальные классы и просто развлекаться.

Таким вкратце был мой план. И честно, я был от него в восторге. В неимоверном восторге.

Пейзаж за затонированным окном ховер-трамвая начал меняться. Стильные современные здания, сплетенные из металла, стекла и органических материалов, уступили место теснящимся кирпичным постройкам старого города. Улицы сузились, пять полос слились в три, а потом в две. Здесь дома были не такими уж высокими, но все-таки они загораживали солнце, и я изменил настройки фильтра на стекле.

Изменились и остальные пассажиры – вместо студентов рядом теперь ехали рабочие. А скоро вместо них в салоне появились пожилые обитатели внутреннего города, в протертой одежде не по размеру с логотипами брендов, обанкротившихся во время кризиса сороковых. Я приближался к последней остановке на линии и заодно путешествовал назад во времени.

Многие, кого застали врасплох финансовые встряски двенадцать лет назад, так и не оправились. Мои родители выжили… то есть выживали, не более того. Сами можете представить, какие дифирамбы они пели моей сестре-врачу Джули. Ее стипендиям нет числа, а вот в моем случае все не так. Я, наоборот, влез в долги. И, хотя родители улыбались и говорили, что гордятся мной, они не могли скрывать нервозность при виде растущих счетов. Да, я подавал документы на займы и их одобряли, но если я вдруг завтра помру, то счет придется оплачивать семье. Странная система, да? Большинство долгов при банкротстве или смерти списывается, но студенческий кредит – эта хрень будет преследовать всех, кто останется после тебя.

Однако все эти недостатки перевешивала специальность, которую я выбрал. В наши дни генетика – почти как компьютерное программирование сорок лет назад; ею пользовались почти все, но специальностью овладело еще недостаточное количество людей.

Не самая гламурная работа – проводить бессчетные часы перед экраном, наблюдая за секвенированием. Как бы ни убеждали СМИ, свое тело нельзя перестроить как захочется. Есть некая крайняя черта в манипулировании собственным генетическим кодом, за которой наступает большой трындец. Можно сделать линию подбородка более резкой, но если он совсем отсутствует, то нельзя вырастить волевую челюсть по одному мановению руки. Можно подрастить кость на лишний дюйм-другой, но не более, иначе ситуация станет опасной. Другие части тела можно уменьшать или – как чаще бывает – увеличивать, но честно, разницу между фотографиями «до» и «после» увидишь не всегда. У всех свой предустановленный код, так что сделать можно не так уж много. Для реальных людей не бывает готовых скинов. Реальная жизни – не игра.

В реальной жизни есть свои пределы.