Даниил Куликов - Секреты внешников (СИ)

быстрее убьет его, чем замучает? Да это существо даже не сможет причинить настоящих страданий, только ранит и убьет. Или какой прок разделывать труп на органы если тот не сможет кричать? Да даже живого человека — он ведь просто вырубится, и самое интересное прекратится. А потом и просто умрёт. То ли дело хорошая пытка — разделывать ещё живого человека, не давая ему умереть, и дозируя мучения, имея возможность сделать их слабее, или сделать их просто невыносимыми. Видеть эти бессмысленные коровьи глаза, видеть в них надежду, затем страх, а потом отчаянье, слышать этот бесконечный непрекращающийся крик, видеть конвульсии. Самое большое искусство в том — чтобы свести с ума. И не буду врать — я преуспел в этом.

Бородатый подмигнул своему собеседнику.

— Ты знаешь, я всё это сделал на той женщине, которую ты пытался спасти. Не буду скромничать — под конец она уже просто мечтала умереть. Но с тобой мы поступим по-другому — я не стану трогать тебя до последнего. Я просто возьму того дружка, который помог тебе бежать, и стану разделывать при тебе. Чтобы ты всё видел и не мог помочь ему. Посмотрим, сколько тебе понадобится времени, чтобы сойти с ума просто разглядывая всё это. А потом я разделаю тебя.

Глава 2. Поезд в ад

Лёня был в депрессии. Тоска лилась черными волнами. Затяжная осень, хмарь за окном и куча обстоятельств буквально заставляло его выть от тоски. Ссора с матерью, которая его откровенно не уважала и не старалась это скрыть. Невзирая на то, что он уже зрелый мужчина с аккуратной бородкой. Невзирая на то, что он уважаемый педагог в неплохом институте. Невзирая на то, что он имел стабильную зарплату и не старый автомобиль. Лёня поморщился. Мать никогда не уважала ни его, ни отца. О последней ссоре с матерью он даже вспоминать не хотёл. Поезд старательно стучал колёсами, усаливая тоску и грусть.

Лёня поднялся со своей койки и двинулся к выходу. Очень хотелось попросить у проводников таблеток — чувствовал он себя прескверно, как при гриппе — голова гудела, как от переутомления, есть не хотелось, да и давление похоже скакало. Нет, принимать нельзя — ещё хуже станет, после своих сердечных. Однако пройтись всё же стоило — хотя бы потому, что вторая причина ехала рядом.

— Лёня, ты куда? — раздался рядом хриплый неприятный баритон.

— Таблетку выпью Николай Викторович. — спокойно ответил он, но внутренне скривился.

— А, иди-иди. Возьми мне кофе. Хорошо? А я пока… На туман полюбуюсь. — цыкнул Николай Викторович, и подошёл к окну любуясь на чуть зеленоватый туман.

Лёня вышел и тихо выругался высказав всё, что он думает об этом типе. Ленивый, склочный, лезущий во все разговоры Николай Викторович раздражал весь отдел. Николаю Викторовичу не было и пятидесяти, но он требовал обращаться к себе только так. Никаких Коль, дядь Коля. Не важно, сколько лет было его собеседнику — почти тридцать как Лёне, или сорок, как заведующему кафедры — только Николай Викторович. Николая Викторовича взяли на пустующее «декретное место», и за три месяца он успел надоесть и выбесить всех.

В последнее время, пройдя испытательный срок, он стал просто невыносим, и похоже решил перейти с «декретного места» на постоянное, и регулярно подбивал как ему казалось хитрыми словами Лёню и ещё пару педагогов — «вы молодые, талантливые, что вам тут в этой дыре делать, вот в других институтах деньги получают».

Когда подвернулась научная конференция в Омске, заведующий кафедры как обычно отправил Лёню выступить с докладом, рекрутировать местных школьников, и заодно спихнул этого Николая Викторовича вместе с ним. Кафедра должно быть ликовала…

Лёня покачнулся и прислонился к стене. Его мутило. Неведомо откуда накатила усталость. Впрочем Лёне всегда было плохо после ссор… Как же — кофе этому хмырю — перебьется!

Лёня почувствовал, как поезд ускорился. Вагоны ощутимо тряхнуло. В глазах потемнело. Из соседнего вагона раздался крик. Лёня поморщился — только разборок ещё не хватало. Лёня понял, что как-то бредя с головной болью и депрессией оказался в плацкартной части. Лёня моргнул. На нижней полке вовсю обнимались мужчина с женщиной. Вот только мужик орал надсадным голосом, и пытался отбиться. А женщина рвала ему зубами шею урча как собака. Бабки орали, как резаные. Огромный мужчина грузный как кабан свалился с полки сверху, схватив девушку, стал её оттаскивать. Поезд снова ускорился. Колёса --">