Александр Львович Тув - Ходок - 12

лихорадочно искать пути к спасению и для этого, первым делом, оценил окружающую обстановку.

Отличий от первого раза, когда он очнулся в таком же «интересном» положении, было несколько. Во-первых — помещение. Если тогда был огромный цех, с выбитыми окнами и перекошенными дверьми, повисшими на перекошенных петлях, то сейчас Денис находился в комнате вообще без окон. Хотя, конечно же, окна, или окно, могли быть за спиной. Так что, правильнее будет сказать, не то, что окон не было, а то, что старший помощник их не видел.

Из-за белой кафельной плитки, которой были облицованы стены, помещение смахивало на больницу. Кроме того, «больничное» впечатление усиливал желтый, выщербленный кафель, которым был покрыт пол. И еще — было тепло — это было во-вторых и озноб от холода Дениса не бил, а потряхивало его от общей нервозности обстановки. В третьих — если в плену у Казака его грубо примотали к стулу скотчем, то нынче он был пристегнут стальными браслетами, не препятствующими кровообращению. Ну, и в четвертых — сам стул. Если там было жесткое, занозистое дерево, то сейчас — жесткий, гладкий пластик. Прогресс, как говорится, налицо.

Общим было лишь ощущение беспомощности и предчувствие скорой мучительной смерти. Если перефразировать народную мудрость: кто в армии служил, тот в цирке не смеется, то можно сказать: кого раз допрашивали, тот больше на допрос не хочет. Но… кто ж его спросит? Однако, предаваться скорби времени не было, да и место для этого было не совсем удачным — здесь и сейчас надо было выбираться из очередной жопы, в которую снова угодил старший помощник.

«Доведут тебя бабы до цугундера…» — с печальным вздохом припомнил Денис слова мудрого руководителя.

«И я предупреждал!» — вылез со справедливым упреком внутренний голос.

«Лучше посоветуй чего толковое, — снова вздохнул старший помощник, — если есть чего сказать! А нет — помолчи. Без тебя тошно…»

Голос промолчал, а Денис внезапно, вдруг, ни с того ни с сего, с силой просветленного неофита, истово поверил… — а что ему еще оставалось делать!? что Дар, казалось бы безвозвратно утерянный, сейчас, не сходя с этого места, осознает, что бывшему носителю грозит неминуемая гибель, покается, посыплет голову пеплом, вернется и спасет незадачливого носителя!

Старший помощник, как наяву, представил, что замки отщелкиваются, браслеты, удерживающие его, открываются и он получает вожделенную свободу! Он напряг все свои силы и… — хрен там! Видимо вера была недостаточно сильной, или еще что, но как был Денис прикованным, так и остался. Надо было срочно переходить к плану «Б», а вот с этим-то и была беда — плана «Б» не существовало. Предстояло его разработать, но и с разработкой как-то не складывалось… — ничего конструктивного в голову не приходило. Загрустил старший помощник, затосковал и даже чуть было не впал в уныние, а это смертный грех! Короче говоря, если называть вещи своими именами — опустил старший помощник руки, но из этого прискорбного состояния его вывел Байгол:

«Хозяин, рассвет скоро. Давай я палача прикончу?»

Была бы возможность, Денис с размаху хлопнул себя по лбу! Как он мог забыть про своего верного союзника!?! Как!!!??? Объяснить это можно было только стрессом и ярким светом в помещении, напрочь отметающим вероятность, что День еще не вступил в свои права. Но, оказывается Ночь еще держала бразды правления в своих руках и верхом глупости было этим не воспользоваться. Однако, рассвет был близок. Надо было торопиться.

«Сначала я ему предложение сделаю, потом ты пугаешь, но не до смерти. Нужен живым!» — закончил самобичевание и перешел к конкретным действиям старший помощник.

«Договорились!»

— Человек! — обратился Денис к спине мясника/патологоанатома, а когда тот повернулся, продолжил: — Отпусти меня и останешься жив!

Реакция толстомордого, лысоватого мужичка, лет сорока на вид, оказалась вполне предсказуемой — он расхохотался. И действительно смешно, когда ты стоишь с большим, страшного вида, скальпелем в руке, а тебе угрожает стреноженный по рукам и ногам индивид. Мясника/патологоанатома можно было понять.

— Ты бы знал, — сквозь смех обратился он к старшему помощнику, — сколько раз мне угрожали… — Мясник/патологоанатом покачал головой, еще сильнее заржал и махнул рукой, как бы удивляясь человеческой глупости. — И подкупить пытались, — он стер тыльной стороной ладони слезы, выступившие у него от хохота. — --">