Олег Николаевич Борисов - Билдер

Постояв у зарешеченного окна, барон Крафти вернулся за стол, заваленный бумагами. Еще одна бессонная ночь, которая оставивила после себя лишь головную боль и резь в уставших глазах. Еще одна ночь, которая добавила новых проблем в общую безразмерную кучу, способную похоронить любую карьеру.

— Да! — раздразженно отозвался барон, услышав вежливый стук в высокую дубовую дверь.

Распахнув створки, внутрь вкатился вечно довольный жизнью архивариус городской Стражи. С момента, как Крафти занял должность начальника столь уважаемой королевской службы, толстяк присвоил себе место личного секретаря и неплохо справлялся с многочисленными обязанностями. Например, с подачей свежезаваренного чая:

— Ваша почта, господин барон. И ваш утренний липовый чай. Без сахара и с двумя ложками сиропа, как вы любите.

— Спасибо, Фатти. Вы сегодня очень рано.

— Жара, ваша милость. Дома совершенно невозможно находиться. Спасаюсь в наших подвалах. Даже обед заказываю сюда, лишь бы не появляться на улице.

Отпив глоток освежающего напитка, худой высокий мужчина рассеянно кивнул, даже не пытаясь поддержать пустой разговор.

Не успел архивариус выкатиться из комнаты, как в двери шагнул еще один уважаемый член Стражи — Ежи Хакурра, глава полицейского департамента. И хоть тридцатипятилетний добродушный балагур не мог похвастать знатными родственниками, но место свое заслужил по праву и достался барону Крафти в наследство еще от старых хозяев Стражи.

— Позвольте угадать, ваша милость… Ставлю марку, что вы так домой и не добрались. Угадал?

— К чертям тебя и твое пари, Ежи, — буркнул в ответ хозяин всех вооруженных государственных служащих Юдалы, прихлебывая пахучий кипяток. — Вчера в обед на рынке нашли фискалийский шелк, а кто и как умудрился протащить контрабанду — даже крохотной зацепки нет.

Заняв угловой стол господин полицмейстер лишь развел руками: вопросы контрабанды давно и надежно были отданы начальству, освободив руки бравых городовых для других, более прозаических дел.

Спрятав лицо в ладонях, барон пробормотал, с трудом подавив зевоту:

— Каждое второе судно умудряется тащить что-нибудь незаконное. Стража не укомплектована на четверть, а по деньгам еле-еле сводим концы с концами с обычными выплатами… За две недели потеряли еще пять контролеров, таможенные офицеры уже воют и напрямую шлют депеши Его Величеству. Если за месяц я не закрою эту дыру и не обеспечу таможне защиту при досмотрах, меня показательно повесят на главной площади.

— Да ладно вам, это всего лишь жара! Она навевает хандру и портит настроение. Еще день-два, потом прийдут обещанные дожди и станет намного легче, поверьте мне!

Барон поймал себя на том, что все же задремал и чуть не клюнул носом в бумаги. Сосед по комнате шуршал газетными листами и комментировал те или иные куски в прочитанных новостях, попутно обсуждая слухи и сплетни, собранные еще вчера:

— Солевары обещают поднять цены, вы подумайте! Как только в ратуше подписали соглашение о поставках дополнительного проводольствия флоту, так у ребят появилось желание запустить лапу в казну. Солонину придется докупать, на складах сейчас только голодные крысы бродят, а где солонина, там и соль. Ну а за соль теперь просят вдвое… Кстати, ваша милость, вы не поверите, кого я видел позавчера в припортовых тавернах!

— Да-да, конечно… — попытался стряхнуть сонное оцепенение Крафти.

— Билдера! Мерзавец вернулся из какой-то очередной авантюры, удачно провел караван и отряд королевских гренадер на западное побережье через джунгли. И теперь высочайшим повелением с него сняты все обвинения в незаконной торговле оружием, каперстве и еще множестве других интересных дел. Так что сидит, подлец такой, вино попивает и жизнью наслаждается!.. Помните, я про него рассказывал? Бретер, сорви-голова и отчаянный наемник. Жаль, что не прикопали его в этом походе. Опять с кем-нибудь сцепится, а мне расхлебывай.

— Билдер? За каким лешим его в город принесло? Помню я его, как же. Когда видел в последний раз, он командовал собранными живодерами из пригородов столицы. Сумел сколотить неплохой отряд из всех, кто потерял кого-нибудь из близких в начале первого мятежа аристократов. Потом резал благородных господ во время второй большой заварухи, больше я с ним не пересекался. Хотя поговаривали, что от государственной службы он как-то отбрыкался и снова подался в --">