Джеймс Алан Гарднер - Избранные произведения в одном томе

— Слушай, — оживился он, — как, по-твоему, эти ягоды найдут спрос у Сенсатов? Я бы хотел поговорить с кем-нибудь из ваших главных, чтобы узнать у них, как можно вступить в ваше Общество.

Я чуть не поперхнулся.

— Ты решил присоединиться к Сенсатам?

— Дядюшка Тоби считает, что мне надо вступить в какую-нибудь фракцию. В Клетке, говорит, надо иметь друзей. Клетка — это он Сигил так называет. Вот я и гуляю тут, болтаю с народом из разных фракций, чтобы побольше о них узнать. А сюда я пришел, чтобы поговорить с Законниками. А здорово у вас в Сигиле говорят — Законник, а не Законовед, как у нас дома. Я, вообще, обожаю, как тут разговаривают: «Закрой трепальник, Простак, или я тебя распишу!». То и дело это слышу. А, кстати, что значит «распишу»?

— Еще немного — и узнаешь, — сказал я сквозь зубы.

— Хотя, — не унимался Иезекия, — я что-то не слышал, чтобы ты использовал эти странные здешние выражения. Ты, наверное, тоже не местный?

Я опустил взгляд на заостренную кисточку в моей руке и задумался: сломается она или нет, если воткнуть ее в глаз этому парню. Спокойно, Бритлин, спокойно. Моя мать была дочерью герцога, все мое детство она учила, чтобы я не разговаривал как уличные недоумки, чтобы речь моя была культурной и изысканной, дабы меня могли принять в лучших аристократических салонах города. Она никогда на меня не давила («Конечно, Бритлин, маленький Освальд из соседнего дома — пень, но как сказать это на нормальном языке?»), но для меня было делом семейной чести придерживаться ее идеалов. И я не собирался слушать подобные оскорбления от какого-то прайма. Я напряг извилины, думая, что бы такого сказать, чтобы отделаться от этого назойливого мальчишки, но прежде, чем смог найти безжалостный ответ, заметил, как в дверях ротонды появились трое стражей Гармониума.

Как правило, в присутствии стражей Гармониума в здании Суда нет ничего необычного — в качестве сил правопорядка они по долгу службы часто появляются в Городском Суде. Однако эта группа подозрительно отличалась от всех остальных, и сразу по нескольким признакам.

Во-первых, все трое небрежно носили свои серые шейные платки. К повязыванию платков стражи Гармониума относятся очень педантично; когда я писал портрет фактола Сэрина, тот потребовал, чтобы я самым точным образом отобразил все малейшие складочки, каждый изгиб его платка.

Во-вторых, они неправильно шагали. Практически все свое время стражи проводят, патрулируя город; даже зеленые новобранцы очень быстро приобретают ту размеренную походку, которая позволяет им топать весь день, не теряя бдительности, в поисках источников беспорядков. В походке людей, появившихся в ротонде, так и сквозила воинственность. Они не прогуливались — они маршировали.

Наконец, от меня, как от Сенсата, не ускользнула еще одна неуместная деталь. Помимо мечей стражи обычно носят при себе крепкие черные дубинки — на тот редкий случай, если их командиру взбредет в голову мысль взять правонарушителя живьем. У этих троих на поясе висело совсем иное оружие — гладкие белые жезлы из слоновой кости. На их поверхности блестели красные крапины, скорее всего это были осколки рубинов.

— Что там такое? — полюбопытствовал Иезекия.

— Да вот думаю, не пора ли мне собираться. С завитками можно покончить и завтра.

— Не хочешь попадаться на глаза этим стражам? — шепнул мальчишка, заметив, как я разглядываю вошедших. — Может у тебя есть кое-какие грешки, а эти парни из элитного отряда могут тебя опознать?

— С чего ты взял, что они из элитного? — удивился я.

— Потому что они первые, у кого вместо дубинок огненные жезлы.

— Это огненные жезлы?

Паренек пожал плечами:

— Дядюшка Тоби рассказывал мне про жезлы и все такое.

У меня вырвался стон.

Умный человек тут же сделал бы ноги, потому что три самозваных стража, разгуливающих по зданию Суда с мощным магическим оружием, означают огромные неприятности. С другой стороны, мне не приходилось еще видеть огненный жезл в действии, и если удастся найти укрытие до начала пальбы, я смогу стать свидетелем чего-то действительно стоящего. Если будет крупная заваруха, быть может, позже я даже изображу ее на холсте. Эти проклятые критики уже не обвинят меня в безыдейности, если я точно воспроизведу сцену какого-нибудь ужасного происшествия.

К несчастью, беглый осмотр не выявил никаких надежных укрытий. Хотя Хэшкар нанял меня из-за --">