Андрей Респов - Тень Миротворца

голове зашумел целый рой мыслей и предположений. Пожарная тревога? Террористы? Бомба? И я, получается, как-то отвлёкся и ничего не заметил?

Я же прекрасно помню: отключил сотовый, положил в лоток на ленту, встал в цилиндр, поднял руки и дальше…что? Ах да, подхватил свою сумку, ремень и телефон. Вот! В этот момент всё моё внимание было увлечено ручной кладью. Сколько я не контролировал окружающее пространство? Две секунды? Три?

Никакая тревога и эвакуация за это время физически не могли произойти. Я миновал транспортёр и дёрнул за ручку двери, через которую мы вошли в зону досмотра. И остановился, чуть не налетев на упругую стену света. Да, да! Именно «упругую». Весь дверной проём был залит какой-то плотной пружинящей субстанцией, больше всего визуально похожей на текущую поверхность воды, только ярко-жёлтого цвета. Отчего при взгляде на неё начинали болеть глаза. Сделав ещё несколько попыток продавить этот гуттаперчевый световой занавес и не добившись ровным счётом никакого результата, я прикрыл створку и вернулся на прежнее место, к рекламному щиту.

Так, прежде всего, надо успокоиться. Я присел на одно из пластиковых сидений у панорамного окна. Жизнь на лётном поле также замерла, будто кто-то наверху решил сыграть в игру «Море волнуется» без людей: автопогрузчики, транспортёры, автоцистерны, автобусы — вся аэродромная техника замерла в самых различных местах лётного поля. Что характерно, ни открытых дверей, ни следов аварийного столкновения или наезда. Всё выглядело, будто люди просто покинули свои рабочие места, аккуратно закрыв за собой кабины, поставив на ручной тормоз и выключив освещение, в том числе и аварийных мигалок. Один авиалайнер с известным нежно-зелёным логотипом так и остался стоять в момент выруливания на полосу.

Природа тоже застыла в неестественной неподвижности. Судя по флагштокам, в воздухе был полный штиль. Нигде не было видно не то, что вороны или голубя, даже банального воробья. Тишь да гладь…вот только благодатью от этой картинки и не пахло. Скорее, навевало жуть. Охнув, запоздало схватился за телефон. Экран остался тёмным, несмотря на все попытки его включить. Что-то во всём этом было знакомое, читанное-перечитанное ещё в юности, кинговское… В голове так и крутилось название, похожее на венецианских лодочников. Гондольеры? Стоп… лангольеры, вот! Почему-то вспомнившийся фантастический ужастик придал немного бодрости. Возможно, потому что у Стивена всё закончилось хорошо. А так хотелось, чтобы всё это оказалось сном или розыгрышем. Но таких снов не бывает…

Бросив сумку, я поспешил к выходу в зону гейтов и дьюти фри, куда совсем недавно скрылись мои девочки. И почти не удивился, когда за поворотом дорогу мне преградила всё та же ярко-жёлтая стена «текучей резины». Хм, и здесь замуровали! Осталось выяснить, кто в этом виноват и что делать?

Версию о том, что у меня галлюцинации, я отмёл первой, ибо, во-первых, прекрасно знал на собственном опыте, какими могут быть видения, индуцированные воспалённым сознанием или фармакологическим препаратом, во-вторых, таких детализированных глюков по всем аудиовизуальным и тактильным параметрам просто не бывает. Хотя, творящаяся вокруг чертовщина начинала реально напрягать.

Шарахнув для порядка ногой в жёлтую упругую стену, я вернулся в зону досмотра. Мне всегда лучше думается в движении, и я решил пройтись вдоль ряда транспортёров и рентген сканеров в последней надежде увидеть хоть какие-то признаки активности. Взгляд перебегал с предмета на предмет, продолжая фиксировать не только безжизненные мониторы, но и неработающие автоматы по продаже напитков и шоколадных батончиков, чёрный экран справочного табло вылета, телеэкраны, что гоняют в обычные дни ротационную рекламу.

Увы и ах! Сегодня был тот самый необычный день, я бы сказал, исключительный. Наконец, я добрался до последнего транспортёра и уже собирался повернуть обратно, как моё внимание привлёк синий банкомат, скромно помигивающий экраном в дальнем углу зала.

Поначалу, наткнувшись на него взглядом, я удивился. Зачем в этой зоне банкомат? Но, осознав, что вижу работающий и сияющий небесно-голубым логотипом экран, я едва не перестал дышать. Единственный признак, пусть и механической жизни, прочему-то произвёл на меня впечатление глотка чистого воздуха. Видимо, я и сам не осознавал, что находился последние полчаса на грани нервного срыва. Робинзону и тому было --">