Клим Ветров - Чужие степи. Часть пятая

нисколько не паниковал. Может быть от того что уже хватало опыта, а может на радостях что удалось избежать смерти.

— Бинокль спёрли... Вот уроды!.. — пошарив в ящике со своей стороны, выругался Леонид.

Наверняка кроме бинокля унесли ещё много чего, но в данный момент меня это мало заботило. Самолёт неуклонно снижался, и всё внимание я сосредоточил на предстоящей посадке.

Это только сверху кажется что степь везде одинаково ровная. Но стоит присмотреться, как замечаешь камни, сурчиные норы, огромные муравейники, и узкие, но глубокие промоины, из-за которых можно легко подломить шасси, со всеми вытекающими.

Чуть правее, в паре километров, что-то темнеет, возможно заросшая кустарником река, или озеро, сверху не видел, облака мешали, а сейчас угол не тот, не разглядишь толком.

Мы снижались, скорость падала вместе с высотой, и вот настал момент, когда, коснувшись колесами земли, кукурузник, поднимая тучу пыли, весело запрыгал по длинному, пологому склону.

****

— Покурить бы... — мечтательно протянул Леонид, нарушая наступившую тишину.

— А я есть хочу... — моего рюкзака нигде не было, а значит наш сухпай ушёл вместе с биноклем и остальными ништяками, и это была проблема. Судя по тому что пока садились, я не заметил никакого зверья, здесь нет привычного уже изобилия, и прокормиться будет не так просто. Разве что как вьетнамцы, кузнечиков пожарить...

— Как думаешь, сможет он нас обратно вернуть?

— Так спроси. — обернувшись, я посмотрел на твареныша, который, по обыкновению, беззаботно дрых. Не знаю что с ним сделал Клаус, но видок у него был тот ещё. Мало того что весь пораненный, — но это скорее последствия обстрела, так за это время он ещё и худнул сильно, — как минимум килограмм на тридцать, и даже спящим выглядел слегка костляво.

Но спрашивать Леонид не стал, а вместо этого задумчиво потер подбородок, и перейдя в салон, чем-то загремел.

Я же пока оставался в кресле, соображая что делать дальше.

Прямой опасности больше нет, но будущее видится весьма смутно, и вопросов, — как впрочем и всегда, более чем достаточно. Перечислять можно долго, но есть один, самый главный, ответ на который хотелось бы получить прямо сейчас — сможем ли мы вернуться обратно?

Мысли о семье, точнее о том что могу их никогда больше не увидеть, я душил в зародыше, не давая себе повода для отчаяния. Как бы оно не повернулось дальше, но всегда нужно надеяться на лучшее.

— Здесь тушёнка! — «приземлил» меня Леонид, и чтобы было совсем наглядно, затащил в кабину открытый ящик, тут же сунув его мне под нос.

— Орский мясокомбинат! Гостовская! Сорок банок! — Довольно ухмылялся он.

Ну вот, нет худа без добра, теперь нам не надо бегать за ящерицами и ловить кузнечиков, если найдем воду, сорок дней точно протянем.

Воодушевленные находкой, мы прошлись по всем нашим нычкам, но, кроме ящика тушенки, — которую, скорее всего, оставили тем кто должен был сторожить нашего «ястреба», и пятилитровой бутыли с водой, в самолёте совершенно ничего не осталось. Не то что оружия, это само собой, наипервейший трофей, у нас теперь не было даже инструментов, пропало всё что так долго и тщательно копил дядя Саша. Отвёртка только нашлась, она вместо замка дверку встроенного шкафчика держала.

Но больше всего мне было жаль револьвер. Каждый раз запихивая его в укромное, как мне казалось, место, я думал что придёт день когда моя предусмотрительность поможет мне, но этот день всё не приходил, а теперь уже и не придёт никогда.

А ведь без оружия совсем невесело. Я вообще настолько привык к тому что под рукой всегда что-то есть, что теперь чувствовал себя голым. Причём в самом прямом смысле. Это как с ремнём безопасности, с годами настолько свыкаешься с его ненавязчивым давлением, что пристегиваться начинаешь даже когда можно этого не делать. Сел в машину — защёлкнул ремень. Как собачка Павлова.

Вот и сейчас, кроме того что душа не на месте, так ещё нет той уверенности, что дает спокойная тяжесть висящего на плече автомата, и случись что, а у нас даже пугнуть не чем. Нехорошо это, совсем нехорошо.

А Леонид тем временем уже разжигал костёр, если конечно так можно назвать пучок наспех собранной травы и жменьки прошлогодних будылок.

— Не люблю холодную! — объяснил он, вспарывая ножом сразу две банки.

Я же решил заняться мотором. Хотя бы капот открыть, неизвестно что будет дальше, и пока есть время, надо найти причину поломки. --">