Валерий Сопов - S-T-I-K-S. Алтари (СИ)

Париже, невдалеке от Эйфелевой башни, любующимся утренним городом в ожидании кофе и и знаменитых французских хрустящих курассанов.

Единственным неудобством представлялось то, что для своевременного попадания на нужное место в обновленном кластере приходилось загодя, с утра, занимать место у среза проспекта Тракторостроителей, с тем чтобы как только растворится черное покрывало скрывающее город и исчезнут бесшумные молнии, сопутствующие процессу перезагрузки кластера, взобраться со степной дороги на бетонку и быстро — быстро покинуть границу. Раньше, нежели многочисленная публика на личных автомобилях и грузовых фурах окажется у среза шоссе и начнет задавать дебильные вопросы.

Последнее было чревато тем, что Паломник, истово соблюдающий Законы Улья, и вправду станет изображать из себя цыганку провидицу и начнет разъяснять оторопевшим гражданам: «Что было, что будет, чем сердце успокоится?». Подобное действо неизбежно приводило к самым трагическим последствиям в виде опоздания на утреннюю чашечку кофе.

И хотя Нестабильный Кластер полностью оправдывал свое названия, обновляясь совершенно бессистемно, что называется «Когда в голову взбредет», к тому же сдвигаясь в собственных границах, за эти одиннадцать перезагрузок, свидетелями которых стали Паломник и Рыжая, та же Башня Инвалида выпадала трижды, было все же нечто стабильное, можно сказать кондовое и домотканое, не в смысле качества текстильной продукции, которая здесь совершенно не при делах, а в смысле базовых основ, присущее всем обновлениям Нестабильного кластера. Эта стабильность проявлялась в том, что перезагрузка всегда начиналась в два часа ночи и заканчивалась к пяти утра. По времени Улья, которое стопроцентно синхронизировалось со временем обновленного Великого Устюга. Так что девяносто пять процентов жителей города пропускали это знаменательное для себя явление, пребывая в спящем состоянии. И только поутру, проснувшись, начинали подозревать, что тут что-то не так. Ну и вторым стабильным фактором являлось то, что со стороны степи, граничащей с Великим Лесом, проспект Тракторостроителей всегда обрывался в одном и том же месте. Образуя метровый перепад высот между бетонкой и степной грунтовой дорогой, служащей карикатурным продолжением шоссе.

Дважды опоздав на ритуальную чашку кофе к Лейле, Рыжая взяла власть в свои руки и в дальнейшем, после того как Паломник телекинезом перемещал свою Инвалидную Коляску с грунтовки на бетонку, принималась усиленно толкать ее вперед, не обращая внимание на вопрошающие возгласы оторопевших водителей.

К тому же оказалось, что сзади, внизу у кресла наличествует этакая небольшая откидная полочка, ступенька, встав на которую одной ногой, Рыжая второй могла отталкиваться от асфальта, превращая тем самым медицинское транспортное устройство в этакий самокат. Ну а уж когда в процесс передвижения включался и сам Паломник с помощью своего телекинеза, то Рыжая становилась похожей на хулиганствующего подростка, нелегально вцепившегося сзади в пролетку сумасшедшего извозчика, мчащегося вперед с истошным воплем: «Эх прокачу!». Надо сказать, что со временем выяснилось, что оба партнера относятся к числу адреналиновых наркоманов и подобный способ передвижения здорово повышал им настроение.

После того, как кофе был испит дальнейшие события, как правило, разворачивались по одному из трех вариантов.

В соответствии с первым кластер развивался по сверхбыстрому варианту. Это значило, что у Паломника и Лейлы на все про все всего-то два часа. Причем, упоминая имя Лейла, надо отметить, что речь идет не о Баристе Лейле, а о Лейле Рыжей. Именно так партнерша инвалида потребовала себя именовать, узнав о том, что в Улье иммунных новичков в обязательном порядке крестят. Это случилось после того, как тот рассказал историю своего знакомства с Бурым. И хотя подобное правило, смена имени, распространялось исключительно на мужчин, предоставляя женщинам свободу выбора и право использовать имя данное при рождении в родном мире, Рыжая тут же определила Паломника в свои крестные и заявив, что с Натали покончено раз и навсегда, а отныне она Одалиска. Вот только, после того, как Паломник в шутку уточнил: следует ли сокращать Одалиску до Оды, или до Лизки, тут же передумала и назвалась Лейлой. Непонятно, откуда у барышни, судя по

--">