Vicious Delicious - Про Life (СИ)

лица, и я сам – нормальный.

Толчком воображению послужила та, которая дала мне жизнь. Немногие помнят себя в раннем детстве, но я как раз такой. Я помню, как эта женщина, мать пришла в детскую больницу, чтобы взглянуть на нас, и упала в обморок.

Мы с братом лежали в зарешёченной пластиковой кровати на колёсиках. От пелёнок пахло хорошо, чистотой, о нас заботились, но я почти всё время плакал от переполнявшего меня горя. За стенами палаты день и ночь гремели другие кровати – это укачивали других детей их матери. Только мы двое почему-то были этого лишены. Я не чувствовал себя в безопасности.

Позже самой страшной для меня стала сказка Пушкина: «…во тьме печальной, гроб качается хрустальный, и в хрустальном гробе том…». Я жмурился от ужаса и, сам того не желая, вспоминал и пластиковую кроватку, и отравившее меня чувство утраты, и то, как горячо сжалось сердце, когда в палате появилась наша молодая светловолосая мать.

Думаю, это происходило незадолго до нашего перевода в дом малютки (предшествовавшее ему лечение скрыто от меня пеленой, белой, как непроглядная вьюга; ничего об этом не помню), а значит, мне было меньше года. Никто не верит, что я действительно мог это запомнить. Но я-то прекрасно отличаю настоящие воспоминания от ложных, которых наплодил сонм.

Мать подняли с пола и поднесли под нос кусок ваты с резким запахом. Я рассмотрел её лучше. Ей было лет двадцать, может быть, двадцать два. Красивая и печальная, будто несколько дней простоявшая в воде белая роза. Я сразу её полюбил и продолжаю любить сейчас.

Конечно, она уже решила от нас отказаться. Она ждала одного ребёнка – славного, здоровенького малыша. Врачи-узисты так невнимательны сейчас, в гуманный век, когда всякое человеческое существо, будь оно больным или увечным, обречено на жизнь.

Она наклонилась над кроваткой и прижалась губами к моему лбу. Крепко поцеловала брата. На пороге она обернулась через плечо и произнесла так, будто о чём-то умоляла то ли меня, то ли дежурившую в палате медсестру:

— Я хотела назвать его Герман.

После этих слов – единственных, что я от неё услышал – мать ушла.

Я никогда не видел её снова.

***

Федеральный закон от 18 июня 20** г N 313-ФЗ

«О внесении изменений в статью 123 УК РФ»

Внести в статью 123 УК РФ «Незаконное проведение аборта» изменение, изложив её в следующей редакции:

1. Искусственное прерывание беременности, в случае, когда таковая не представляет угрозы жизни беременной женщины, - наказывается лишением свободы на срок от года до трёх лет.

2. То же деяние, повлекшее за собой смерть либо причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, - наказывается лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права заниматься медицинской деятельностью.

3. В отношении беременных женщин, искусственное прерывание беременности в нарушение настоящего Закона, - наказывается лишением свободы на срок до трёх лет либо штрафом в размере заработной платы или иного дохода осуждённой за период до шести месяцев.

Москва, Кремль

18 июня 20** г.

N 313-ФЗ

***

— Здоровый?! Ничего, что у него две головы? Это ты называешь «здоровый»?

— Это не он, а они. Две личности в одном теле.

— Ты так говоришь, будто это делает их здоровее.

— Ну, все их внутренние органы функционируют нормально. Они и до старости могут спокойно прожить.

— Промучиться до старости, ты хотела сказать.

— Почему сразу мучиться? Я знаю много примеров, когда инвалиды добивались успеха.

— Да какая разница? Это существо не вызывает никаких чувств, кроме жалости. Таких нужно умерщвлять каким-нибудь безболезненным образом до того, как оно вырастет и осознает своё уродство.

— А если бы на их месте была ты? Разве ты хотела бы, чтобы тебя убили?

— Чего я точно не хотела бы, так это быть одной из этих… голов. Это же значит никогда не завести семьи, да и вообще – не жить нормальной жизнью.

— Что им помешает жить нормальной жизнью? А что касается

--">