Тимофей Николаевич Печёрин - Тревога (СИ)

безумном двадцать первом веке труда не составит — Шмель-Волохов не сомневался.

Когда перед очередным пешеходным переходом сигнал светофора начал меняться с зеленого на красный, оказалось, что Шмель недооценил преследуемую маршрутку — в последний момент она успела прошмыгнуть через «зебру». Шмелю же пришлось сбрасывать скорость. Но он не отчаивался. Во-первых, его машина быстрее — наверстает быстро. А во-вторых, рано или поздно маршрутке придется остановиться. Чтоб собрать пассажиров.

Тормозя, Шмель заметил в свете фар одинокую прохожую. Та как раз ступила на «зебру» пешеходного перехода. Невзрачная: невысокого роста, в толстых круглых очках и с волосами, собранными в тощий хвостик, она могла быть хоть школьницей-зубрилой, хоть старой девой на четвертом десятке лет. Определить возраст с такой внешностью было трудно.

Зато лично Шмель-Волохов узнал ее с ходу. Потому как успел познакомиться с большинством опытных поисковиков. А тех, кого не знал, видел на фотографиях в паблике отряда.

Ластик! Шмель ни за что не поверил бы в случайность этой встречи. Получалось, что Пифия соврала — и в отряде уже в курсе, кто он такой. А главное, для чего ходит в поиски.

«Подсуетились уже!» — со злостью подумал Шмель. А затем вместо тормоза перенес ногу на педаль газа.

Потому что только неудачник на каждом шагу видит проблему. Шмель-Волохов предпочитал видеть возможности. Будь это иначе, он бы еще в Первую мировую отдал концы.

Возможности… и вот теперь Шмель понял, что появлением своим Ластик дала ему уникальнейший шанс. Лишить Иудушек из отряда «Тревога» их главного оружия. А себя избавить от лишнего дамоклова меча над головой.

Шмель дал по газам, зажмурившись и готовясь уже в следующую секунду ощутить, как легкое тело ударяется о капот машины. Но почувствовал другое. Как сиденье будто исчезло под ним. И он шлепнулся задницей прямо на асфальт. Взвыв от боли, но еще от испуга и неожиданности.

Открыв глаза, обнаружил себя сидящим прямо на проезжей части. Вне «Киа», которая пропала неведомо куда.

За спиной кто-то сигналил возмущенно.

— И куда это ты спешишь, Боренька? — со злорадно-ернической усмешкой осведомилась Ластик, подходя к нему. — Без машины далеко не уедешь.

— Зря радуешься, тварь, — проговорил Шмель, с трудом, но поднимаясь на ноги и разминая кулаки, — я тебя и без машины… и так удавлю. Прямо этими руками.

— Одно не пойму, — не дрогнув, парировала Ластик, — почему ты говоришь… о ней во множественном числе?

Уже подняв руки, Шмель заметил, что одной действительно не хватает. Правой. Просто пустой рукав висел. И подниматься, разумеется, не спешил.

— Много ты, Борюсик, воевал, — пропела подчеркнуто-приторным голосом, больше подобающим доброй старушке, Ластик, — и вот результат. Беречь себя надо…

Шмель взвыл от отчаяния, чуть ли не взревел. Тогда как Ластик продолжила — словно обращаясь к видимой одной ей аудитории:

— Но знаете, что самое интересное? Только что тут был парень — и вот его нет…

* * *

Следующим утром на фонарных столбах и стенах появились листовки с просьбой помочь найти человека и фотографией Бориса Игнатьевича Волохова. Вот только прошел день-другой, а никто на этот зов о помощи не отозвался. Некому было. Никто не видел человека, изображенного на фотографии.

С другой стороны, не было у него и близких, которые стали бы переживать из-за пропажи.

А осенние дожди постепенно смывали с листовок краску. Стирая из реальности последнее упоминание о Борисе Волохове.

12–19 сентября 2021 г.

В книге использованы стихотворения Николая Заболоцкого и Алистера Кроули.

--">