Анна Вик - Зеркальный дракон

– Рада, что хоть что-то Вашему Величеству пришлось по нраву, – якобы все еще с обидой говорит мама, но я чувствую, что она уже меня простила.

– Убрать не забудьте за собой, – главным образом отец, конечно, обращается ко мне, наливая в термос черный кофе. – Мы поехали. Няня скоро придет, так что тебе немного придется за Ликой присмотреть. Ты же сегодня дистанционно?

– Да-да, – бормочу я, сосредоточившись на уничтожении каши.

– Хорошо, тогда мы побежали, – мама берет свой ланч из холодильника и отрывает один банан из связки желтой пятерни на столе.

– Стой! – кричу я с набитым ртом, а затем проглатываю всю кашу, что была в нем, обжигая пищевод.

– Чего такое? Я тороплюсь, быстрее! – хмурится мама.

Я вскакиваю со стула и с небывалой энергичностью преодолеваю расстояние между нами.

– Прости меня, пожалуйста, – обнимаю ее и улыбаюсь. От нее так приятно пахнет сладко-кофейными «Монталь». Эти духи – ее самые любимые, она ими пользуется еще с тех пор, когда я была совсем малышкой.

– Прощу, конечно. Только ты ешь, ради бога. Я с Розетты взяла слово, что она мне будет отчет писать по твоим обедам и ужинам.

– Идет.

Я выпускаю ее и, пожелав хорошего дня, возвращаюсь за стол. Розетта – няня младшей сестры и по совместительству повар для всего семейства. Готовит она, на самом деле, просто потрясающе. Что ни попроси – от воздушных круассанов до идеального стейка сделает. Брат с отцом через день заказывают какие-нибудь ризотто или пасты. А ей и в радость их готовить: Розетта однажды хочет открыть ресторан домашней кухни. Она вообще милая женщина… Не то что я. Селф-буллинг, опять, Тея, хватит!..

Закончив с «рисиками», наливаю себе кофе в самую большую кружку, щедро разбавляя сливками. Не успевает мой напиток побелеть, как раздается спасительный щелчок замка входной двери.

– Лазетта! – радостно кричит Лика, вскакивая со стула, оставляя недоеденное печеньице на столе. Оно все в слюнях и отпечатках ее маленьких зубов. Убирая за ней тарелочку, я какое-то время тупо смотрю на «боинг», а затем, брезгливо зажмурившись на секунду, выкидываю его.

– Ma belle¹ Анжелика! – восклицает в ответ няня, ставя на пол сумки. Девочка подбегает к ней и обнимает своими смуглыми ручками, зарываясь в золотистые кудри Розетты.

Краем глаза замечаю, что среди сумочек женщины появилась новая. Дизайнерская, определенно, Artycapucines… Откуда у няни деньги на такое? Впрочем, не мое это дело. Нахмурившись, взглядом-локатором обыскиваю шкафчик в поисках какого-нибудь маргариново-запредельно-сахарного десерта. Такие обычно презирались мамой и были любимы всеми остальными членами семьи. Найдя морковный кекс со сроком годности, превышающим длину школьного семестра, я с удовлетворением закрываю дверцу, взяв в зубы упаковку.

Затем я осторожно беру чашку, наполненную едва ли не до краев; разворачиваюсь к выходу. Неожиданно я чуть не сталкиваюсь с бесшумно пришедшей на кухню Розеттой и, разумеется, выплескиваю добрую четверть кофе на себя. Благо, напиток уже слегка остыл, но я все равно вскрикиваю от испуга. Кекс выпадает изо рта и падает на пол; к нему тут же подбегает Тоби, щенок-йорк, и начинает обнюхивать, радостно виляя хвостом. Я же, остолбенев, замираю с чашкой в руках.

– Ой, извини, пожалуйста, ради всего святого… – начинает бормотать женщина, складывая руки на груди. Она сама явно не ожидала увидеть меня на кухне.

– Моя любимая пижама! – восклицаю я, понимая, что теряю контроль. – Самая любимая, Розетта!!

Я встречаю ее растерянный взгляд, но не могу смягчить свой в ответ.

– Все отстирается, обещаю… Извини еще раз. Просто дай мне ее, и я сейчас же замою пятно.

Кажется, тот самый голос, благодаря которому я так часто занимаюсь самобичеванием, теперь кричит сплошное: «А-а-а-а!». Просто «А-а-а-а», и ничего больше. Отстань. И все отстаньте.

Чашку кофе, однако, я не ставлю на стол, а забираю с собой в комнату, промолчав в ответ на предложение Розетты. Прохожу мимо Лики, которую эта сцена, по-видимому, позабавила. Она стоит в арке, соединявшей кухню и коридор, наблюдая за нами, засунув палец в нос.

– Тебе говорили, что так делать неприлично! – рявкаю я напоследок сестре, зная, что та наверняка сейчас зальется слезами.

– Ну что ты, baby², не надо… – поднимаясь по лестницу, слышу голос Розетты, успокаивающей Лику.