Н. Григорьев , V. D. - Динуар

карандаше. Казалось, можно различить отдельные штрихи грифеля. Уличный фонарь проходил сквозь английское стекло, чтобы оставить на столе полосы янтарного света. Черным прямоугольником по центру лежала тяжелая тень хозяина. Не хватало разве что молнии на заднем плане.

Милости просим – частный детектив Кравитц. Крепкий профессионал в подтяжках, всегда готовый к работе. Ваши проблемы – наши проблемы, за определенную цену, и все такое. Ленни нравился образ крутого сыщика. Он мог сидеть и сквозь дым с прищуром смотреть на клиента, просто чтобы насладиться моментом. Только не на этого.

Угрюмый, тяжелый, потный. Гость из прошлого, от которого мутит на душе. Он сидел на краешке стула, неудобно развернув туловище, и все талдычил о какой-то ерунде. На его стороне дымилась чашечка кофе. Черный и без сахара, или как там он его пил? Чего ради ты сюда приперся, приятель? Неужели припекло? Найди себе шавку с Холлидей-роуд, готовую рвать жопу за пару баксов. Твои проблемы никогда не станут моими. За любую цену.

Ленни отрешенно смотрел в сторону. Лампочки барного шкафа отражались в зеркальной стенке, придавая бутылям крепкий ржавый оттенок. Он было подумал, что неплохо плеснуть старому другу выпить, а потом вышвырнуть вон и не вспоминать сукина сына еще лет триста⁴, когда Джимми сипло добавил: «Это Лори».

Старые друзья, они такие. Каждый норовит выскочить из прошлого и провернуть оставленный в спине нож.

Он уже собирался домой, когда по рифленому стеклу постучали. Три уверенных стука. Нок. Нок. Нок. Джимми-Джимми, чертов бойскаут, ты всегда знал, чего хотел, а?

– Они не дергаются. Копы. Ты же в курсе, – упрямо повторял Ширес. Их разделял массивный стол, их разделяла едва ли не четверть жизни. – Перекладывают бумажки и кряхтят, будто мешками ворочают.

– Это Динаполис, здесь все время кто-то пропадает. – Ленни с силой затушил сигарету в черную, под мрамор, пепельницу. – Окей. Допустим, ты себя не накручиваешь, я-то причем? Я не ищу пропавших, Джимми. Ни за’аров, ни куриц, ни-ко-го. Это хлопотно и затратно. А еще опасно. Это может быть чертовски опасно. Ведь никогда не знаешь, что именно ты найдешь. Арчи Холланду так руку сломали. Спиральный перелом лучевой кости. Видать, нашел не того. – Посетитель угрюмо посмотрел на выглядывающие из-под трексы⁵ темные бугры мышц: тебе-то сломают. Ленни проигнорировал взгляд. – Но обычно эта возня не дает результата.

– Хочешь сказать, быстрого?

– Я хочу сказать, того, при котором я не потеряю бизнес прежде, чем закончу разгребать дерьмо, – он кивнул на надпись, шедшую полукругом по рифленому стеклу.

«Shields&Kravitz Investigations». Впрочем, не было никакого Шилдса. Донни не вернулся из Залива. Ленни оставил там лучшую версию себя. А Джимми, что с него взять? Непробиваемый, как «Carbondale»⁶: если война и задела Ширеса, то не оставила следа в плотной, как ткань его костюмов, душе. Ничто не смогло бы оставить.

– Рано или поздно они найдут твою зазнобу, – добавил Ленни с новой сигаретой в зубах и огляделся в поисках спичек. – Возможно, даже живой. Просто дай им шанс, окей?

Старый друг поднес огонь, золотое пламя отразилось на поверхности его безжизненных глаз. Он угрюмо повторил сказанное. Затем еще раз, слово в слово, не повышая тона. Так мог говорить прибой.

Его знакомая ушла вечером и не вернулась. В последний раз ее видели рядом с веганской кафешкой «Дыра в стене», на углу Юнион и 17-ой. «Западный берег? В какую дыру ни забьешься, если ты травоядный, а?» – ввернул Кравитц, чтобы хоть как-то разбить монотонный ритм, и затянулся. Посетитель не позволил себя отвлечь: полиция ничего не предпринимает, и бла-бла-бла. Где-то здесь Ленни подумал, что хорошо бы выпить да и послать ублюдка ко всем чертям. Сколько у Джимми таких «знакомых»… одной меньше, но кто считает? И тут Ширес наконец добрался до сути: «Это Лори».

Кравитц плюнул сигарету на пол.

***

Окурок кружился у самых глаз Ленни, мелкие камни простучали по стеклу: за окном лихач на бэйкере поднял в полуденное солнце притаившийся у обочины мусор. С противоположной стороны лохматилось полотно билборда: ветер клонил к закату поляну роз на выцветшем от жары виниле. «Новая жизнь – новый мир». И ниже мелким шрифтом: совместно с Travis Passage, туристическим бюро экстремальных путешествий (Rose Corp.) Это называется ирония. Сыщик криво ухмыльнулся картинке и отвернулся от окна. Лори…

В грошовых романах все начинается с женщины. Это клише. Тертый --">