Анна Рик - Ловушка для мысли

взлетном поле. В дверях он столкнулся с высоким капитаном очень интеллигентного вида. Жаль, хотелось поговорить по-мужски.

– Здравствуйте, – произнес Серега, – Константин Аркадьевич? Я не путаю?

Константин Аркадьевич остановился:

– Да. С кем имею честь? Не вы ли вчера у нас в гостях были?

– Старший следователь Бизюков. – Серега вытащил удосто-верение. – Я, и не в гостях, а по долгу службы. Пройдемте, мне надо задать вам пару вопросов.

– Очень хорошо, пройдемте.

В кабинете находились еще двое сотрудников. Один что-то печатал на современном компьютере, другой громко «валял дурака» с чашкой чая в руке. Древняя ЭВМка работала!

Когда следователь и капитан вошли, парни вскочили:

– Константин Аркадьевич, отчет еще не составили! – гаркнул один из них.

– Отставить, Пахомов. Вот нам Сергей Васильевич может разъяснит ситуацию.

– Давайте так. Задаю вопросы я. Вы отвечаете. Что не понятно, будем выяснять. Вчера рано утром недалеко от вашей конторы произошло убийство. Жертвы – два зрелых крепких мужика. И у меня есть подозрение, что ниточка идет из вашей конторы.

– Вот как? Каким образом?

– Что это у вас? – Сергей кивнул на работающий раритет.

– Старый друг установил нам программу очень давно, чтобы отслеживать полеты нашей авиации. Тогда здесь еще и военная часть была. Причем работает на только ему ведомыми принципами. Он эту программу без дискеты запустил, что-то там напаял, и до сих пор работает.

– А там, – Сергей кивнул за окно, – Что?

– А там, мил человек, этот же непризнанный гений сотворил нам отопительный агрегат. Мы тогда жутко мерзли в ноябре. Отопление у нас полетело. А он, Мишка, приехал на полуживом «Запорожце» и говорит: «А хотите автономное отопление?» У него что-то, говорит, в голове щелкнуло, три дня провозился, и мы до вчерашнего дня горя не знали. А что вчера случилось здесь?

– А вахтерша где?

= А Евдокия Григорьевна вчера же и уволилась. Что же вчера здесь произошло?

– А он у вас только как отопительный центр работал? Больше ничего.

– Нет, только отопление. Вы мне объясните, куда машина подевалась?

– Улетела. Евдокия Григорьевна вам бы подтвердила. Где мне найти вашего гения? У меня подозрение, что за ним охотятся.

– За Михой?! Вы смеетесь. Потом этим изобретениям около тридцати лет. Почему именно сейчас?

– Вот это я и хочу понять. Где мне его найти?

– Да понятия не имею. Мы с ним лет двадцать не общаемся.

– Хорош друг!

– Слушайте, просто дорожки разошлись. Я вообще считал, что его должны в Москву забрать с его-то мозгами.

– Как фамилия его?

– Михаил Рузанов.

– Рузанов, Рузанов, что-то знакомое.

– Да вы что! Он по вашей части никак не мог проходить! Мухи не обидит.

Но у Сергея эта фамилия предательски вертелась в голове и как-то нехорошо вертелась, как будто он старательно хотел что-то забыть, а вот эта фамилия начинала ковырять его совесть.

– Хорошо. Спасибо за сведения. – и добавил. – Писать жалобу не советую. Преступники еще не найдены.

*****

Ну да, блин. Серега держал дело этого с позволения сказать «преступника». Его подставили в магазине, скинули на выходе в пакет дорогой одеколон, пока он сосредоточено размышлял, как сам говорил, о формуле поля. Потом он не явился раз на заседание, второй на взятие показания, ну, Серега рассвирепел и подписал его на статью. Тот и на суде толком ничего в свою защиту не смог сказать. Жена. Жена просила о снисхождении. Дали полгода. Даже не условно. Серега постарался, расписал. Уж больно раздражал его этот бомжеватого цыганистого вида товарищ. Некрасиво получилось. Должен еще сидеть.

Пристыженный следак набрал номер знакомого в колонии, куда Миху определили.

– Здорово, Серый! Это я. Михаил Рузанов в данный момент у вас чалится?

На другом конце провода нервно захихикали:

– Приветик! Рузанов, говоришь? Не, уже не сидит. Выпусти-ли условно-досрочно за исключительное поведение.

– Стоп. Это за какое это исключительное поведение?

– Не велено говорить. Под строжайшим запретом. – И снова смешок.

– И когда это он вышел?

– Дня три назад.

*****

Серега стоял у знакомой двери. В голове все смешалось: трупы американских бондов, непостижимый полет, посаженый им со зла изобретатель. Он чувствовал, что сейчас должно произойти для него что-то очень важное. И в первый раз в жизни ему не хотелось показывать удостоверение. Наконец, нажал звонок. Открыла худенькая женщина с тонким подвижным лицом и --">