Мартин Уиллоу - Шёпот безумия

посматривать на сына, и это ему не нравилось. Совсем не нравилось. Неужели он упустил из виду какую-то улику, и она её обнаружила? Какое-нибудь пятнышко крови или клок рыжей шерсти?

Мать никогда не заводила разговора на данную тему, но иногда она смотрела на Кэйла, словно что-то знала, и мальчику становилось не по себе.

Может, следовало во всём ей признаться? Объяснить, что именно произошло (я всего лишь выполнял требования голоса). Возможно, они оба испытали бы облегчение. Или мать ничего не знала, и такой разговор по душам только всё испортил бы? Внутренние терзания пожирали Кэйла, как раковая опухоль. Он сделался замкнутым, втайне надеясь, что голос больше никогда не вернётся.

Но он ошибался. Как же он, чёрт возьми, ошибался!

* * *

Прошёл год с тех пор, как миссис Барнес потеряла кота, и голос больше ни разу не давал о себе знать. Кэйл тихо радовался тому, что избавился от мыслечервя, но радость оказалась преждевременной. В один из хмурых осенних дней невидимый собеседник очнулся от затяжного сна. Он ворвался в спокойный мир Андерсена, подобно внезапному порыву ветра, срывающему с деревьев листву, застав подростка врасплох.

Кэйл Андерсен возвращался из школы домой, когда голос отчётливо приказал ему действовать.

«Убей собаку Бэнтонов», — произнёс внутренний манипулятор.

Мальчишка остановился, как вкопанный, и сделал над собой усилие, чтобы выкинуть эту мысль из головы. Мистер Бэнтон шёл по другой стороне улице и вёл на поводке золотистого ретривера по кличке Счастливчик. Все дети, живущие поблизости, души в нём не чаяли.

«Я не могу этого сделать», — возразил голосу Кэйл.

«Нет, можешь! Ты должен убить собаку!» — потребовал мыслечервь, не признавая никаких возражений.

Подросток нахмурился и потёр виски ладонями, потому что голос причинил ему физическую боль.

«Только не Счастливчик! — попытался сторговаться с невидимым собеседником Андерсен. — На улице хватает бездомных собак…»

«Хватит!!! — оборвал его голос. — Мне нужен именно Счастливчик!»

— Добрый день, мистер Бэнтон! — поздоровался с приблизившимся хозяином собаки Кэйл.

— Добрый день, Кэйл! — улыбнулся ему мужчина, даже не подозревая о том, какая внутренняя борьба развернулась в голове соседского мальчишки. Ретривер приветливо залаял, вильнув хвостом.

«Зачем его убивать?» — запротестовал Андерсен, когда обе фигуры — человека и собаки — скрылись за поворотом.

Вместо ответа последовал приступ острой головной боли, как будто сквозь затылок пропустили раскалённую колючую проволоку. Голос умел убеждать без лишних слов.

«Слушай меня внимательно. Второй раз повторять не буду. Сегодня ты убьёшь псину, и это не подлежит обсуждению. Всё понятно?»

Кэйлу не оставалось ничего другого, кроме как исполнить бесчеловечный приказ мыслечервя.

* * *

Никто так и не узнал, куда подевался Счастливчик. На улице собралась целая дружина из волонтёров, которые несколько дней искали пса, но все усилия оказались безрезультатны.

Кэйл тоже присоединился к поисковому отряду и наравне со всеми выкрикивал кличку собаки, хотя прекрасно знал, что изрезанный труп ретривера не может его услышать.

Мистер Бэнтон очень горевал об утрате, и многие его подбадривали, в том числе и убийца. В этот раз голос ушёл не сразу и научил его, как следует себя вести.

— Возможно, он погнался за кошкой и убежал слишком далеко от дома, — произнёс Кэйл Андерсен.

— Он никогда не гонялся за кошками, — вздохнул подавленный хозяин Счастливчика. — Но всё равно спасибо на добром слове.

Подросток лишь пожал плечами и отошёл в сторону.

Ещё одно преступление сошло ему с рук, вот только мать снова как-то странно на него смотрела. Как же он не любил этот её испытующий взгляд, словно она ждала от сына признания.

«Это самовнушение, и она ни о чём не догадывается», — поспешил успокоить себя Кэйл.

Тем не менее, ловить на себе за столом молчаливый взор матери, гадать, о чём она в это время думает и терзаться сомнениями было для него крайне мучительно.

* * *

Вместе с Кэйлом взрослел и мыслечервь. Один набирал в росте, а другой — в жестокости. И если бы дело ограничивалось только животными, возможно, Кэйл спокойно жил бы и дальше, прибавляя с каждой осенью в свою копилку ещё один мрачный секрет. Но после семнадцатого дня рождения голос перешёл все границы. Он потребовал --">