Ольга Рубан - Мафусаиловы хляби (СИ)

Припоминались всякие гнусные подробности. Босые ноги с ярко красными, идеально ухоженными ногтями, на пушистом белом коврике из мерлушки, который Дарья тем утром тщательно пылесосила. Короткая юбка, старательно натянутая на колени…

Октябрь, и Эта ну никак не могла прийти с голыми ногами. Значит, ее колготки были торопливо затырены за диванные подушки. Хотя разве Эта будет носить колготки? Чулки. И обязательно в сеточку… Но все равно они были где-то за подушками…

- Что ты сказала? – Дарья неожиданно вынырнула и уставилась на дочь.

Машка закатила глаза и повторила:

- Сменку потеряла. С утра повесила мешок под куртку, а после уроков на крючке только куртка. Баба Надя помогла найти. Я уверена, что это дурак-Подковыров опять! Я даже Наталье Михайловне пожаловалась. Но она сказала, что он так… за мной ухаживает, и не надо на него сердиться.

Девочка захихикала и опустила глаза в тарелку, продолжая бесцельно гонять по ней овощи, словно надеясь, что суп таким образом хотя бы частично испарится, и ей придется меньше съесть.

Дарья даже не улыбнулась в ответ, вдруг испытав к своей девятилетней дочери чернейшую зависть. Две недели Машка ревела без перерыва и требовала папу. Но вот еще и месяца не прошло, как они вернулись в поселок, и она уже хихикает. И не раздражает ее больше ни слабый интернет, ни крошечная квартира, которую приходится делить с мамой и бабушкой, ни отсутствие собственной комнаты, ни новая школа, ни старая, жалкая площадка во дворе, ни дурак-Подковыров, который с первого же дня не давал ей проходу. Словно… словно так всегда было. А она, Дарья, так не могла, каждую секунду помня, что имела и чего лишилась. Не по своей воле! Она несколько лет мужественно закрывала глаза на все Женины похождения. Улыбалась, когда хотелось реветь, и с готовностью раздвигала ноги, когда хотелось отправить его спать на коврик в прихожую. Раздвигала ноги, даже зная, что ему это не нужно и не интересно…

Она зажмурилась, усилием воли прогоняя из головы Женю, и с неясным подозрением спросила:

- А кто это… Баба Надя?

- Гардеробщица наша, - ответила Машка и тут же плаксиво протянула, - Можно я не буду доедать?

Дарья безразлично кивнула, налила дочери стакан молока и сняла с корзинки полотенце. В корзинке внучку ждал бабушкин кулинарный изыск – пирожки с луком и яйцом. С вкусной добычей Машка улепетнула в комнату, а Дарья, на некоторое время застыла с удивленно вздернутыми бровями. «Баба Надя» и «Сменка» - это было что-то… чудовищно знакомое, личное, родное… и не могло иметь ну ничегошеньки общего с ее дочерью.

Она вышла из кухни и заглянула в комнату матери.

- Помнишь… когда я училась, у нас была такая… «Баба Надя»?

- Твоя подружка-то? – хмыкнула Валентина Ивановна, не отрывая глаз от ноутбука. Она работала на дому, и с тех пор, как на ее шею свалились дочь с внучкой, ей приходилось работать в три раза больше, помогая всем толстозадым и ленивым бухгалтерам поселка сводить дебет с кредитом, - Что вдруг вспомнила?

- У Машки сейчас тоже баба Надя. Гардеробщица.

- И?

- Просто забавно. Тот же самый поселок, та же школа, и будто та же самая баба Надя…

Валентина Ивановна убрала руки с клавиатуры и со странным выражением, одновременно сочувственным и раздраженным, посмотрела на дочь. Потом очень медленно и аккуратно, словно ступая по острым камням, произнесла:

- Если бы речь шла о бабе, скажем, Изауре, Лауре или Аделине, я бы, может, и разделила твое удивление…

- Забудь, - Дарья собралась было вернуться в постель, но задержалась, - А почему ты назвала ее моей подружкой?

- Ляпнула и ляпнула… Бабка была слабоумная, только с первоклашками и дружить. Странно, что ты вдруг ее вспомнила…

- Машка сказала, что потеряла сменку, и баба Надя помогла ей найти… Я словно в собственное детство погрузилась…

- Нечего туда погружаться! – взвилась вдруг Валентина Ивановна, - Займись лучше нынешней жизнью! А что было тридцать лет назад, давно ушло!

Под тяжелым взглядом матери Дарья прикрыла дверь и вернулась на кухню. Материнское раздражение было, с одной стороны, удивительно, а с другой, странно понятно и объяснимо. Когда она была маленькой, в поселке орудовал маньяк, похищающий детей, и Дарье лишь чудом удалось не стать очередной его жертвой. Отец тогда сразу бросил престижную и хорошо оплачиваемую работу горного инженера, забрал семью и увез прочь, в --">