Dorin Bateman - Маяк

Плюнув, я выбрался из дома, стараясь не разбудить Тёрнера. Закурив, глядел на чёрное небо и думал, думал. Этот остров был не по душе. Одни, в богом забытом месте. Не уютно, чуждо. Ещё этот дурацкий горн ревел, словно умирающий кашалот. Звук этот, казалось, рос, становился сильнее, превращаясь в музыку, пока не заполонил всё вокруг. Мелодия звала к себе, манила, пульсируя в ушах. Не разбирая дороги, я завороженно побрёл к её источнику. Вниз, к берегу. Гулкие барабаны становились громче и громче. Луна, находящаяся в зените, приглушённо светила над отвесными кручами, окаймлявшими ущелье. Спустившись, я в последний момент успел притаиться за скалой. Увиденное навсегда отпечаталось в моей памяти.

С десяток странных существ танцевало на каменистом берегу. Сначала я принял их за людей, но потом присмотрелся и заметил на их руках и ногах перепонки, как у водоплавающих животных. На голове и вдоль позвоночника красовались остроконечные плавники. Неестественно широкие и отвислые губы раскрывались, издавая непонятное бормотание и возгласы, а стеклянные выпученные глаза блестели в лунном свете. При всём этом у них была серая кожа, а не чешуя, как гласили до этого многочисленные сказки и мифы о русалках. Я не верил своим глазам. Просто стоял и смотрел, не в силах оторваться или сделать что-нибудь путное. Страх во мне боролся с любопытством, а затем вдруг я увидел его.

Бесшумно поднявшись над тёмными водами, существо вышло на берег, пока остальные в поклоне расступались перед ним. Громадный, выше самого большого слона, этот монстр величаво взмахнул конечностями, которые оказались внушительного вида щупальцами, и повернул голову в мою сторону. Открыв пасть с кучей острых зубов, он испустил оглушающий рокот, отчего я впал в первобытный ужас. Бросился было бежать, но существа с невероятной прытью настигли меня, и я потонул в пучине их бесконечных раздирающих на части рук.

Знаете, что хуже всего? Когда хочется кричать, но рот твой закрыт. Хочется бежать, а ноги не слушаются. Хочется взорваться, да сгораешь изнутри. Ты – неподвижный бледный кусок плоти в цельнометаллической оболочке, и ни черта с этим не поделать.

Проснулся я в холодном поту, пытаясь унять застрявший в горле крик. В груди бешено билось сердце, а в жилах стыла кровь. Дрожащими руками я потёр лицо, прогоняя кошмарный сон, и облегчённо вздохнул. Всё это не было реальностью.

– Господин офицер, – заглянул ко мне в комнату Тёрнер. – Корабль скоро прибудет. Не опоздайте, а то застрянете тут с нами на две недели.

Я почесал руку, устало сел в кровати и рассмеялся. Всё-таки нет в мире ничего более фантастического, чем человеческий разум. Он играет с нами, доводя порой до безумия.

Тёрнер спустился к берегу проводить меня. Мы стояли плечом к плечу и вглядывались в горизонт. Чёрная точка вдали медленно приближалась, принимая очертания знакомого корабля. Маяк не выходил из головы. Всё дело в нём, сомнений не осталось. Снова накатила серая скука.

– Скажите, мистер Тёрнер, та жидкость в линзе… Это ртуть?

– Э-э-э… Да, верно, – он нахмурился. – Из-за неё металл линзы вращается быстрее, и вспышка света происходит чаще. А в чём дело?

– Ртутные испарения – весьма ядовитая вещь, – заключил я. – Может вызывать изменения в рассудке, депрессию и галлюцинации. Возможно, некоторые случаи безумия смотрителей связаны именно с ними, а не с вынужденной изоляцией, как принято считать. Так что советую держаться от маяка подальше.

– Что ж, – Тёрнер потёр лоб и неуверенно улыбнулся. – Ваша правда, офицер!

Уже стоя на корме корабля, я провожал взглядом маяк в глубоком раздумье. Почему некоторые места так сильно влияют на нас? Или может быть это мы влияем на места, придавая им ореол загадочности, наделяем смыслом, силой и властью?

Я снова почесал руку и зашипел от боли. Засучив рукава, уставился на предплечье, где виднелись длинные свежие царапины, как от человеческих ногтей. Или не совсем человеческих. Посмотрел на остров и вдруг улыбнулся. Над маяком впервые выглянуло солнце.