Дональд Маккуин - Ведьма

последний раз, и старуха неуверенно, как будто проснувшись, выпрямилась. Обессилевшая, она чуть не упала от порыва ветра. Опершись на посох, отставила в сторону треногу и кубок и склонилась над красно-черными останками костра, под ветром и дождем пытаясь согреться последним теплом.

Поднявшись, она достала из-под своей накидки деревянный свисток. Ветер подхватил пронзительный звук и унес его через валуны в сторону материка. Через несколько мгновений показался мужчина, тяжело бегущий по краю природного амфитеатра. Огромный, в меховой шапке, накидке и брюках, он был в полтора раза выше старухи. Он резко остановился, разбросав в стороны гальку. Скрестив руки, мужчина снова двинулся вперед, и стало заметно, что он хромает. Он заговорил со старухой:

— Я здесь, Слезы Нефрита. Ты закончила?

Та даже не взглянула на него. На жестком грубоватом лице мужчины промелькнуло выражение обиды. Оно сменилось озабоченностью, когда рука колдуньи опустилась, почти выпустив посох. В ужасе, беспомощно протянув к ней руки, мужчина смотрел, как ее жестоко вырвало.

Наконец старуха выпрямилась, и он сказал:

— Это все от грибов, которые ты ешь, чтобы приготовиться к этим встречам. Тебе становится все хуже. Раньше у тебя только кружилась голова, но никогда не тошнило. Это слишком тяжело для тебя.

Слезы Нефрита отбросила капюшон, не обращая внимания на брызги прибоя и дождь. Ее лицо призрачно белело на фоне темной одежды и черной ночи.

— Твой язык тебя погубит, дурак. Грибы — пища богов, от нее я слышу слова Сосолассы. Ты хаешь то, что позволяет мне общаться с божеством?

В голосе мужчины слышалось отчаяние:

— Гриб тебя убивает!

Старуха задохнулась, ее голос поднялся до пронзительного визга.

— Ты говоришь о смерти в присутствии того, кто сам является смертью? Молись! Молись, Лорсо, прежде чем Он тебя приберет. — Старуха схватила его за запястья. — Не оборачивайся. Не смотри. Может быть, именно сейчас к тебе тянется холодное щупальце, замораживающее сердце. Увидеть — значит умереть.

Задрожав, мужчина закрыл глаза. Побелевшие губы беззвучно шептали молитву. Слезы Нефрита внимательно и бесстрашно смотрела в море. Она была подобна какому-то небольшому, похожему на хорька животному, защищающему свое потомство. Постепенно успокоившись, она отпустила руки Лорсо.

— Мы в безопасности. Он простил тебя. Пока.

Лорсо несколько раз судорожно вздохнул, не осмеливаясь взглянуть на море. Следуя ритуалу, он произнес:

— Позволит ли мне Женщина-Дух прикоснуться к священным предметам?

Лорсо уже протянул руки, когда его остановило шелестящее «нет»: Осторожно выпрямившись, он ждал. Старуха сказала:

— Ты должен услышать. Сосоласса меня предупреждает. На востоке поднимаются враги. Я вижу мужчину-солнце, яркого и прекрасного. Я вижу женщину. Она темная, но сияет подобно ночному морю, играющему со звездами. Цветы земли склоняются перед нею в любви и согласии. Мужчина — завоеватель, такой, который приходит править, а не грабить. Эти мужчина и женщина — дети пророчества. — Она сделала паузу, сплюнула. — Он — земная крыса, море ему незнакомо, из тех, кто роется в земле для пропитания. Женщина тоже земная крыса, она еще хуже, чем мужчина. Она зла. Она бросает вызов, называя его любовью. Я чувствую проклятие излишнего знания. Она не подчиняется законам, определяющим, чем должны быть повсюду все женщины.

Слезы Нефрита замолчала. Затаив дыхание, Лорсо ждал. Наконец старуха продолжила:

— Сосоласса говорит, что мужчина, собирающийся всех завоевать, бросит своих солдат против Скэнов — против нас, правящих всем, что соприкасается с царством Сосолассы. Божество жаждет пожрать этих самонадеянных мертвецов. Слезам Нефрита приказано уничтожить детей пророчества. Сосоласса будет божеством для всех.

Старуха широко раскинула руки и завертелась волчком, впитывая смятение и ярость ночи. Лорсо ждал, пока она не успокоится.

— Ты, взрастившая меня с пеленок, знаешь, что я с радостью и гордостью убиваю во имя Сосолассы. Мне уже не сосчитать, сколько жизней я отправил в Глубокий Покой. Я хочу убить этих детей пророчества, но ведь они находятся под его защитой. Говорит ли Сосоласса, что защитит нас от их божества?

Натянув на голову капюшон, старуха неторопливо обернулась. Ее взгляд обжег возвышавшегося над ней человека.

— Сосоласса не дает обещаний, он приказывает.

Ее когтистые пальцы протянулись, --">