Аарон Дембски-Боуден - Кровавый корсар

оставалось ему немного. Он рассказал все, что было нужно Восьмому легиону.

Ганг. Этот налет обещал куда более солидную поживу.

С орбиты солнце системы Вектина выглядело огромным оранжево-красным шаром, шаром цвета огня и невероятной мощи. С поверхности третьей планеты оно казалось плачущим оком, затянутым дымом. Воин смотрел на тусклое светило до тех пор, пока оно не опустилось за разрушенную крепость.

В воксе сквозь треск помех прорезался голос. Голос обращался к нему:

— Ловец Душ.

— Перестань называть меня так.

— Извини. Узас пожирает геносемя Десантника.

— Что, Десантник уже умер?

— Не совсем. Но если ты хочешь казнить его сам, тебе лучше поторопиться. Узас тут разошелся…

Воин покачал головой, хотя никто этого не увидел. Повелитель Ночи знал, почему брат позвал его: именно этот Десантник повредил его шлем, почти в упор выстрелив из болтера во время штурма и изувечив лицевую часть. Месть, пусть и незначительная, была заманчива.

— Мы получили от него все, что требовалось, — ответил воин. — Надо без промедления возвращаться на корабль.

— Как скажешь, брат.

Воин наблюдал за тем, как звезды открывают глаза — едва видные сквозь плотный облачный покров бледные огоньки. Ганг был там, а с ним и возможность вновь вздохнуть полной грудью.

Часть первая СОРВАВШИЕСЯ С ЦЕПИ

I ОТЗВУКИ

Она шла по переплетающимся коридорам корабля, окруженная молчанием.

Это было даже не отсутствие звука — нет, скорее, невидимое присутствие, призраком скользящее по черным стальным переходам. Прошло три дня с тех пор, как на «Завете крови» в последний раз включали двигатели. Сейчас крейсер тенью крался сквозь пространство. Холод сковал его палубы, а двигатели были еще холодней. На своем шепчущем наречии они называли это «охотой». Корабль дрейфовал в пустоте, беззвучно подбираясь ближе к добыче, невидимый и неслышимый. Охота.

Октавия называла это ожиданием — самым утомительным занятием для навигатора. Корпус все еще потрескивал: раскаленная сталь медленно остывала и сжималась, но с палуб смертных не доносилось почти ни звука. Людей осталось так мало…

Один из служителей увязался за девушкой, когда та покинула свой отсек. Хилое, сутулое, закутанное в мантию существо, чуть ли не наполовину состоящее из дешевых бионических протезов.

— Госпожа, — шептал он вновь и вновь. — Госпожа, госпожа. Да. Госпожа. Я следую за госпожой.

Похоже, говорить громче, чем шепотом, служитель не мог.

Октавия старалась привыкнуть к тому, что не стоит обращать внимание на докучливых созданий. Этот казался одним из самых уродливых представителей той своры аугметированных мужчин и женщин, что порывались служить ей. Ростом он едва доходил до плеча девушке, а глаза его были зашиты грубыми толстыми нитками. Модифицированные части тела служителя скрипели, скрежетали, тикали и клацали, пока тот ковылял рядом с ней подпрыгивающей походкой горбуна. «Госпожа. Служить госпоже. Защищать госпожу. Да. Делать все это».

Подняв безглазое лицо, непрошеный спутник вгляделся в нее теми органами восприятия, о которых навигатор предпочитала не знать. Странным образом в позе его читалась надежда. Видимо, уродец ожидал похвалы за то, что тащится рядом с ней, временами натыкаясь на стены.

— Заткнись, — сказала навигатор.

Прозвучало это довольно вежливо, учитывая обстоятельства.

— Да, — согласился горбун. — Да, госпожа. Молчать для госпожи. Да. Уже молчу.

Что ж, попытаться стоило.

— Пожалуйста, отправляйся обратно в мои покои, — сказала она и даже выдавила приветливую улыбку. — Я скоро вернусь.

— Нет, госпожа. Должен следовать за госпожой.

В ответ навигатор фыркнула самым неизысканным образом, продолжая греметь ботинками по палубе. Когда спутники вступили в зал со стенами из зеркальной стали, рядом с ними зашагали их отражения. Октавия не удержалась и кинула взгляд в зеркало, хотя знала, что увиденное ей не понравится.

Нечесаные черные патлы выбивались из конского хвоста на затылке. Кожа, давно не видевшая солнца, казалась нездоровой и бледной. На подбородке виднелся уже успевший побледнеть синяк, происхождения которого навигатор не помнила. Рваная одежда, покрытая пятнами машинного --">