Елизавета Алексеевна Дворецкая - Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы

покалывало ее, но она надеялась, что с тех пор Вильмунд остыл и успокоился. Наверное, он и думать забыл о своей глупой полудетской любви, и больше им не из-за чего ссориться.

Навстречу попадалось все больше людей, каменистая тропа превратилась в широкую дорогу, от одной усадьбы было видно другую, а домики и дворики мелких торговцев, ремесленников и рыбаков, гостиные дворы и купеческие склады стояли целыми рядами. Острый мыс был одним из самых больших поселений Морского Пути, наряду с Эльвенэсом в Слэттенланде и Винденэсом на Квартинге, и во времена тингов, а также на празднике Середины Лета* здесь бывали большие торги. Ингвильда заранее радовалась скорым встречам с торговыми гостями: по некоторым замечаниям Фрейвида она догадывалась, что он намерен купить ей много обновок и украшений, а для чего, как не для приданого?

Все встречные почтительно приветствовали хёвдинга Квиттингского Запада, жадно разглядывали Асольва и Ингвильду. Асольв был для людей новостью, которую следовало обсудить и сделать выводы, а Ингвильда, хотя ее все знали если не лично, то понаслышке, вызывала любопытство как новыми нарядами, так и возможным решением судьбы. Дочь Фрейвида хёвдинга считалась одной из лучших невест Морского Пути, и всем очень хотелось знать, кому же она наконец достанется.

Почти все землянки в Долине Тинга, расположенные рядами и вразброс, были уже покрыты яркими цветными шатрами, и издали казалось, что долина расцвела огромными цветами. Можно было подумать, что все племя квиттов собирается в эти дни на Остром мысу, чтобы еще раз убедиться, как их много, и показать всему Морскому Пути свою мощь и сплоченность. Высокая скала с ровной площадкой на вершине – Престол Закона – запирала долину с севера и знаменовала собой силу и власть квиттинских конунгов, полученную от самого Тюра*.

Фрейвид заранее отправил сюда своих людей, и три просторные землянки для него и всех его спутников уже были готовы. В самой большой землянке, которую занимал сам хёвдинг, было отгорожено занавесом особое помещение для женщин. Здесь разместились Ингвильда и Бломма, которую фру Альмвейг послала с дочерью.

Но у них не было ни единого мгновения на отдых: Фрейвида уже поджидало множество людей, надеявшихся получить от него помощь и поддержку в тяжбах. Поэтому Ингвильда, сбросив плащ и наскоро умывшись, почти сразу принялась встречать гостей: самым знатным нужно было подать рог, менее знатным хотя бы разок улыбнуться или кивнуть, завести беседу, задать вежливые вопросы о дороге и здоровье родных – а уж потом сам хёвдинг начнет настоящий разговор о насущных делах.

– Приветствую тебя, Фрейвид хёвдинг! – Среди общего гомона Ингвильда расслышала смутно знакомый голос. Обернувшись, она заметила Эгмунда Иволгу. На нем был новый плащ с серебряным шитьем, и он благодушно улыбался, но его хитрые глаза не внушали доверия. – Стюрмир конунг и Гримкель ярл послали меня справиться о тебе и позвать в Лейрингагорд. Конунг и его родичи рады будут видеть тебя и твоих людей.

Фрейвид отметил про себя, что Лейринги вполне могли бы прислать кого-нибудь из своих, а не пользоваться услугами постороннего торговца. Этот многочисленный род обитал в большой усадьбе Лейрингагорд – Двор Лейрингов. Не имея на Остром мысу собственного жилья, Стюрмир конунг всегда останавливался у них. Трудно было возразить против его желания пользоваться гостеприимством жениной родни, но Фрейвида всегда задевало то, что ради встречи с конунгом он вынужден идти в гости к Лейрингам.

Пока Фрейвид отвечал на приветствие, Эгмунд быстрым взглядом окинул людей в землянке и сразу увидел Ингвильду.

– А, ты и дочь свою привез с собой! – воскликнул он. – Я думаю, конунг будет рад ее видеть. И Вильмунд ярл тоже.

Эгмунд ухмыльнулся, что, видимо, должно было означать дружелюбную улыбку, но Ингвильде вдруг стало неуютно, как будто от этого человека потянуло холодным сквозняком. И вся радость от близкой встречи с Вильмундом куда-то исчезла.

Усадьба Лейрингагорд была велика и состояла из двух десятков разнообразных построек. Даже хозяйских домов здесь было четыре – один самый большой и самый старый и три поменьше, по одному на каждую из ветвей рода, идущих от трех сыновей старого Лейра. Девичьей служила просторная землянка у ворот, и не менее двадцати рабынь постоянно трудились возле прялок и ткацких станов. Дружинных домов тут было пять, и в случае войны Лейринги --">