Кирилл Грошков - Ноктис 2: Отражения Вечности

направленная на удержание меня тут. Побег⁈ Да, побег! Но куда? Порт и гавань забиты остовами кораблей. Те, что были способны плыть — давно угнаны. Возможно, стоит попытаться сбежать вглубь города? А куда? Там же всего несколько ярусов… Какая же я дура! Надо было действовать, пока не поздно!»

— Гкхм-гкхм. — слуга пару раз кашлянул, видя промедление со стороны Мерсейл.

— А? Да-да. Я здесь. — вновь произошла заминка. — Скажи им, чтобы подождали где-то ещё пару-тройку часов. Мне нужно подготовиться. На мне нет подобающего аудиенции одеяния и туалета. Пусть пока пройдут в гостевые комнаты и…

— Ваше Местоблюстительство, — Мерсейл почувствовала, как от паренька засквозило невысказанным презрением и чувством тайного превосходства над ней. Девушка запомнила это. — господин Монтморен был крайне настойчив в своих словах. Он, по-видимому, не будет терпеть промедлений.

— Ты что только что сделал, проклятый кобелиный сын⁈ — вскричала девушка, поправляя съехавшие на кончик носа очки. — Помыслил лихо против Местоблюстителя Шпильграда⁈

Парень поклонился вновь, и его ливрея прошлась по каменному полу.

— Нет, Ваше Местоблюстительство.

— Заткнись, челядь!

Мерсейл зарядила пареньку смачную пощёчину, от которой тот пошатнулся, но так и не поднял головы, склонившись пуще прежнего.

Девушка ещё какое-то время рвано дышала, пытаясь унять свой гнев. Она не втирала в дёсна эфир уже целый день и концентрация давалась Мерсейл с трудом.

Девушка посмотрела на свою трясущуюся покрасневшую руку, а затем и на паренька.

— Мне пора… — зачем-то сказала она и вихрем двинулась мимо него, не желая продолжать.

Мерсейл никогда не извинялась — это было не в её духе. Да и общество, в основном её безумно-гениальный отец, всегда нависало над ней, довлея и сгибая. Нет, конечно, это не сделало девушку податливой, скорее наоборот — заставило приспособиться, признать высший свет (да и не только) чем-то навроде бешеного животного, с которым нельзя договориться, а можно лишь отравить. Отравить и удержать.

Несмотря на несмелые попытки избежать встречи со своими палачами, девушка всё же направилась в Тронный Зал, не желая более терпеть ожидание.

Когда двери зала, облюбованного ранее её отцом и залатанные после боя с существом из сказок, были распахнуты двумя синегвардейцами (что явно находились во хмелю), на девушку рухнула громада музыки.

Мерсейл остановилась, непонимающе всматриваясь в источник звука.

«Ну, нет… Это что переносной орган⁈»

За неясным длинным и в меру высоким клавишным инструментом с поднятой чёрной лакированной крышкой восседал среднего возраста мужчина-брюнет в нарочито недорогом чёрно-золотом камзоле. Его пальцы, словно молния, пробегались по белоснежным костяным клавишам, не зная покоя и усталости. Музыка, исходящая от инструмента, являла собой что-то тяжёлое, но при этом бесконечно завораживающее. Мерсейл никогда не слышала ничего подобного. Эта не был вальс или даже что-то из репертуара залихватских и франтоватых питейных заведений. Просто музыка, что затрагивала, кажется, струны её собственной души.

Мерсейл даже не обратила внимание, как за спиной закрылись дверцы, настолько мелодия поглотила её слух.

Мужчина продолжал играть и, если бы не лёгкое движение рукой с кубком по другую сторону инструмента, девушка бы и не заметила, что брюнет в Тронном Зале не один.

Женщина неопределённого возраста сидела на краю и едва заметно взбалтывала вино, периодически его пригубливая явно без энтузиазма. Она была одета в длинное, без излишеств, зелёно-золотое с чёрными рукавами платье, что подчёркивало её талию и прикрывало шею, где был расположен жёсткий воротник-стойка по мужскому парадному типу, очень схожий с тем, который носил брюнет, сидящий к Мерсейл спиной.

Музыка продолжала играть и это длилось долго, пока наконец брюнет не остановился, развернувшись на скамейке лицом к вошедшей правительнице. На его воротнике замерцали в свете ночных свечей и абажуров две серебристые броши, одна выполненная в виде совы в профиль, а другая в виде падающего на жертву сокола.

Он улыбнулся.

Это было странно, но Мерсейл будто бы уже проиграла, даже не начав сопротивление. То, как себя подавал этот мужчина, обезоруживало и обескураживало.

«Это неслыханно! Я здесь власть, и я здесь Местоблюститель! Он — никто!»

Мужчина непринуждённо обвёл рукой Тронный Зал, --">