Валерий Витальевич Строкин - Да будет свет!

Когда наступил поздний вечер, стало намного легче. Странно, но я, почему-то быстро привык к тому пустому пространству без камня, которое меня окружало. Приступы боли стали реже раскалывать голову, почти полностью исчезли позывы к тошноте. Боль скрылась и пульсировала в плотно сжатых глазах. Светлый заразил меня красными радужными кругами, пульсирующими и расплывающимися передо мной. Я принюхался — где-то здесь должен быть источник. Выбрав направление, я пополз сквозь колючие заросли на влажный запах. Вскоре я оказался под очень высокими растениями. Жрец-оператор назвал бы их деревьями. Я рассмеялся и дотронулся до шершавого теплого ствола. Он пах… у него был… смолистый запах… «Смола», — прошептал я незнакомое слово в полной уверенности, что раньше никогда и ни от кого я его не слышал.

— Дерево! — закричал я, запрокидывая голову вверх и раскрывая глаза. Я тут же болезненно ойкнул. В небе появился серебристый диск луны, который я вчера назвал Солнцем. Он ослепил меня…

Я стоял у реки. В ночной темноте она немного напоминает воды подземного Стикса, только ее вкус совсем другой, в ее воде раскачиваются отражения Луны и звезд… слышен плеск играющей рыбы. В этом мире все другое — даже рыба. Недавно я поймал несколько рыб у берега. Ел, медленно разжевывая, наполняя рот странным, непривычным вкусом… Слишком поздно до меня дошло, что они могут быть ядовиты, как пещерный карась… Но, пронесло…

Я жив… Все больше я начинаю привыкать к этому миру. Я начинаю чувствовать его, и он нравится мне. Это действительно наш мир, и мы будем его наследниками. Будем…

Сегодня, когда лежал под деревьями в их успокаивающей тени, я смог на миг открыть глаза… Но мне страшно взглянуть на Солнце — лик Великого Светлого, как говорит жрец-оператор. Слава тебе, что ты есть! Слава!

…Я зарезал ножом… Это не паук. Я не знаю, кто это… Серое вытянутое тело, заросшее коротким серым мехом, имеет четыре лапы вместо восьми. Странная вытянутая пасть снабжена острыми клыками. Она… Он… Оно… Зверь напал поздней ночью первым. Я перерезал ему глотку, но мои плечи и грудь навсегда сохранят следы его ногтей.

…Старые, полуразрушенные горы… Я медленно поднимаюсь вверх по осыпающемуся склону. Кажется, что еще вчера я скатился с него, парализованный открывшейся пустотой и ослепленный вечерним светом. За моей спиной осталась узкая зеленая травяная полоса, молодой высокий лес и река. Впереди резко обозначился, с каждым шагом приближаясь, темный овальный рукотворный проход в пещеры…

Ярко светит око Светлого. Я иду с открытыми глазами, его свет уже не страшен для меня. Я не боюсь его света, я ощущаю себя маленькой частицей его пламени.

«Я ухожу, но я вернусь. Я вернусь, — даю обещание солнцу, — и вернусь не один. Я обязательно вернусь с теми, кто послал меня, с теми, кто верит в надземье и захочет вернуть себе утерянный Ушельцами мир.»

У входа в катакомбы я останавливаюсь и поворачиваюсь к новому миру, который открыт со всех сторон, у которого нет стен.

— Услышьте меня! — кричу я новому миру и его хранителю-Солнцу. — Мы скоро вернемся. Вернемся, чтобы никогда больше не уходить. Никогда! Да будет Свет! — кричу я и начинаю долгий спуск в темный мир подземелья за своими сородичами.

— Мы вернемся, — шепчу я новую молитву. — Обязательно вернемся…

Тьма обступила меня… и испугала…

…Мы вернемся…

февраль-март 1997 г., г. Витебск

--">