Алексей Игоревич Бессонов - Лабиринт кочевников

листы. Справа появилась уродливая пирамида, к которой прилепился серебристый плоский самолет из толстого металла, под ним большие бетонные буквы: «ЗАГРАЙСК». Ян сбросил скорость, потому что еще год назад тут в кустах торчал наряд с радаром, а московские номера его «Форда» практически гарантировали взмах полосатой палки.

Сейчас гаишников не было. Ян безо всяких приключений добрался до центральной площади, в скверике которой гнил под снегом не до конца пока раскуроченный Ил-28 с бортовым номером «41 синий»: когда-то под крылом еще целого в те времена бомбардировщика школьников принимали в пионеры, и Климову не раз приходилось участвовать в этом мероприятии. За площадью, точнее за серой четырехэтажкой универмага «Ракета», он свернул налево и скоро остановился перед деревянным купеческим особняком, который лет пять как занимало единственное в городе риелторское бюро. Втиснув свой микроавтобус между «Газелью» и черной хозяйской «Тойотой», Ян выбрался наконец на воздух.

В нос ему сразу ударил слабый печной душок. Здесь, в центре города, сохранились целыми и нетронутыми деревянные дореволюционные кварталы, не слишком доверяющие центральному отоплению. Ян постоял немного, принюхиваясь и улыбаясь, а потом потянул на себя высоченную дубовую дверь.

– Могу я увидеть Юлию Андреевну? Я звонил ей неделю назад… точнее, во вторник… Ян Климов из Москвы.

Широкоскулая девушка с толстой русой косой подняла на него глаза.

– Из Москвы? – с издевкой переспросила она. – Ага…

– Ну, вы позвоните на всякий случай, – попросил Климов, положив кулаки на стол. – Она меня знает, вы мне поверьте.

– Я-то, может, и поверю, вы только руки от меня уберите. Из Москвы, ну ты подумай. Ну-ну, сейчас проверим. – Ян недоуменно спрятал ладони в карманы потертой кожаной куртки, и секретарша наконец взяла трубку внутреннего телефона. – Юлия Андреевна?.. Тут мужик какой-то, водила, что ли, не знаю… из Москвы, говорит. Климов какой-то. Что делать с ним? А? А-а-а… н-ну, да, понятно, понятно…

Девица осторожно положила трубку на место и встала, оказавшись вдруг почти одного с Яном роста.

– Вы меня простите, – залопотала она, – я в окно видела, как вы подъехали, но разве ж тут у нас подумаешь… вы с дороги устали, наверное? Что вам сделать – чай, кофе? У нас хороший тут чай, с травами можно…

– Да ничего не надо, – отмахнулся Ян. – Не волнуйтесь вы так, бывает…

Он присел на краешек кожаного дивана в углу приемной и достал сигареты. Секретарша тут же принесла ему старую хрустальную пепельницу, добытую, как подумал Ян, еще при дорогом Леониде Ильиче.

– Так, может, чаю? – участливо спросила девушка. – Вы ж от самой Москвы поди…

– От Перми, – Ян улыбнулся и вдруг почувствовал себя неловко, будто сморозил какую-то глупость. – Я не так уж и устал, вы не переживайте.

Он хотел сказать рослой девице что-то еще, но тут раскрылась дверь, и в приемную вплыла замдиректора Юлия Андреевна, пергидрольная и сияющая невероятной помадой. В руках она держала плотную пластиковую папку, набитую бумагами.

– Господи-ин Климов!

Ян встал и коротко поклонился.

– А вы с прошлого года похудели, помолодели! И бородка вам идет! Вы как позвонили, мы сразу документики ваши все подняли, и в жилконтору сходили, и слесаря ваш дом посетили, так что с отоплением там теперь все прекрасно. И канализацию проверили, и плиту, что вы тогда завезли, подключили. Так что вот – все теперь для вас сделали. Документы ваши вот, и ключи там внутри. Все как договаривались!

Юлия Андреевна протянула Яну папку, он взял ее в руки и сразу ощутил внутри довольно толстую связку ключей.

– Спасибо, – с чувством ответил он. – Не знаю, что бы я без вас делал, дорогая Юлия Андреевна…

– Я вас провожу, господин Климов. Не каждый день у нас из Москвы покупатели приезжают.

Он понимающе кивнул и открыл дверь. У самой машины Ян аккуратно вложил в ладонь риелторши стодолларовую купюру, и Юлия Андреевна просто вспыхнула от восторга.

– Если что-то будет нужно, господин Климов, мы всегда… всегда!

Прежде чем запустить дизель, Климов захлопнул наконец свой атлас и положил сверху папку с документами на дом и ключами. Одно дело можно было считать оконченным.

Через десять минут, проехав по застроенному серыми пятиэтажками проспекту Щорса, Ян уверенно свернул налево, к реке. Асфальт закончился, колеса шлепали по мокрой древней брусчатке. --">