Р. Дж. Баркер - Зов костяных кораблей

руки Старухи, чем предаст свою супругу корабля.

«Дитя приливов» опускался и вставал на дыбы на гигантских волнах, пространство вокруг большого костяного корабля и маленькой флюк-лодки увеличивалось и уменьшалось, точно жадный рот. Сильные руки Анзир помогли Джорону перебраться через борт, снизу к нему потянулись другие руки – несмотря на его ранг и хорошее знание моря, он так и не научился самостоятельно спускаться с корабля в лодку – ребра и выступы «Дитя приливов» порождали в нем некоторую робость. Несмотря на этот недостаток, Джорона успели полюбить женщины и мужчины команды и помогали, ведь упасть в такую погоду в воду было равносильно смерти. Возможно, легкой смерти, ведь холод заберет тебя прежде, чем найдут морские существа, и все же это смерть.

– Гребите, мои девочки и мальчики, – сказал он, как только благополучно уселся на скамье. – Посмотрим, сможете ли вы догнать лодку смотрящего палубы. Нет, даже больше. – Он повысил голос так, что он разнесся над бурей и волнами. – Посмотрим, сможем ли мы его обогнать.

– Это рассердит Квелл за рулем, – закричала Фарис, – а кто не хочет ей досадить? – В ответ послышался смех, под капюшонами появились улыбки, хотя мускулы напрягались изо всех сил, чтобы работать тяжелыми веслами, и холод стал уходить.

Джорон стоял на носу лодки. Из маленького суденышка море всегда кажется более опасным: волны подхватывали ее и тут же швыряли вниз. Двум членам команды пришлось вычерпывать воду, чтобы их не затопило. Флюк-лодка, обычно такая послушная, просела в воде из-за большого мотка веревки на корме. Джорону было известно, что некоторые хранители палубы способны управлять каждым гребком и движением руля даже в такую погоду, но он к ним не принадлежал; он хорошо знал тех, кто его сопровождал, и верил, что они удержат маленькую лодку на плаву и направят ее в нужную сторону.

Он стоял, глядя на непрерывно менявшийся ландшафт кипевшей воды, стараясь отыскать корабль, который терпел бедствие. В его сознании звучал голос хранителя палубы, во многих отношениях похожий на голос его отца: «Если сейчас так трудно грести, то насколько тяжело станет после того, как мы привяжем к своей корме громоздкого купца, построенного из коричневых костей? Насколько вероятнее будет шанс перевернуться – и тогда наш приговор будет приведен в исполнение?»

А за этим голосом звучал другой, который он слышал все чаще и четче с каждым днем. Тот, о котором никогда никому не говорил. Это была песня ветрошпиля, однажды разделенная им с ветрогоном. Когда-то Джорон любил петь, но потом долго ненавидел – воспоминания о том, как он пел для своего потерянного отца, оставались слишком болезненными. Позднее голос к нему вернулся, и многие в команде считали, что именно его пение побудило кейшана спасти их от верной гибели. И в последовавший за теми событиями короткий период Джорон снова полюбил петь.

И хотя он чувствовал, что его мелодии слегка искажены чуждыми напевами ветрошпиля, помогавшего их ветрогону восстанавливать способность управления ветрами, он теперь был каким-то образом с ними связан. В нем постоянно присутствовало знание о чем-то огромном и в данный момент безмятежном, что двигалось вдоль его разума, вселяло в него искреннюю радость и одновременно пугало.

Вон там!

Сквозь бурю он наконец разглядел хорошо знакомую картину – разорванные крылья корабля, вздымающиеся с палубы, хлопают и трещат под порывами сильного ветра.

– Два румба вправо! – Лодка повернула в нужную сторону после того, как Фарис налегла на руль.

Очертания в тумане стали более отчетливыми, и никаких следов второй флюк-лодки. Несомненно, она пряталась между двумя волнами. Потом Джорон ее увидел, поднимавшуюся вверх на гребне волны. Женщины и мужчины гребли изо всех сил, направляя ее вперед. «Клянусь сиськами Старухи, это опасно, – подумал Джорон, – торговец велик, и, если они допустят ошибку, флюк-лодка разобьется в щепки, ударившись о борт».

– Гавит!

Юноша поспешил к нему, наклонившись как можно ниже, чтобы не перевернуть лодку.

– Слушаюсь, хранитель палубы.

– Как далеко ты можешь забросить абордажный крюк и не промахнуться, Гавит? – спросил Джорон.

Флюк-лодка исчезла за очередной волной, и не приходилось сомневаться, что она скользит вниз во впадину между волнами, и спуск этот круче склона любой горы. Джорон ощутил головокружение. От этого перехватывало дыхание, которое и без того сковывал --">