Рене Ахдие - Дым на солнце

безупречная. Служанка, брови которой сошлись на переносице в застывшем навеки осуждении, расчесывала ее волосы инкрустированным перламутром гребнем – почти так же, как ее няня, когда Марико была помладше.

Все чувствовалось как что-то знакомое.

Но хотя Марико сейчас ни в чем не могла быть уверена, это она знала наверняка – ее жизнь никогда не будет прежней.

Под бдительным присмотром ее брата они прибыли в Инако прошлой ночью. В столицу, окутанную трауром. Чьи улицы были наполнены шепотом. Сегодня были похороны их императора, его смерть была внезапной, окутанной паутиной подозрений. Поговаривали, что плач императрицы после обнаружения тела был слышен во всех семи мару. Он разнесся даже за железные с позолотой ворота замка. Она кричала, что это было убийство. Выплескивала свою ярость на всех вокруг, обвиняя их в предательстве. Потребовалась целая стая служанок, чтобы успокоить ее и помочь дать волю слезам.

Пока не затихли последние всхлипы смирения.

Но за этой приглушенной напряженностью кипело что-то зловещее. Прошлой ночью, когда вторые ворота, ведущие в замок, со скрипом закрылись за ними, воздух вокруг Марико замер. Испустил последний вздох слабый ветерок, дувший за экраном ее норимоно. В небесах прокричала сова, и ее крик эхом отразился от каменных стен.

Как бы предупреждая ее.

Предупреждая, что здесь, в Инако, у Марико не будет времени на передышку. Но она и не желала ее. Она бы и не позволила себе ничего подобного.

Глубоко в недрах этого замка последний в роду прославленных сёгунов ждал неминуемой гибели: последнего суда столицы. И ложь, в которую был облачен этот город, – ложь, укутанная в шелка и сталь, – мерцала прямо под поверхностью, готовясь принять форму. Какой бы ни была цена, Марико превратит ее в то, чем она была с самого начала.

В правду.

Она стиснула зубы. Готовясь к предстоящему бою. Он будет не похож ни на что, к чему ее готовили Оками и Черный клан в лесу Дзюкай. В этом бою в ее распоряжении не будет оружия из дерева, металла и дыма. Вместо этого она будет вооружена только своим умом и храбростью. Это будет именно та битва, к которой она неосознанно готовилась с самого детства, сражаясь со своим братом Кэнсином.

Битва ума против мускулов.

Здесь, в Инако, броня Марико будет состоять не из закаленной кожи и украшенного шлема. Это будут духи и пудра на лице. Ей придется заставить принца Райдэна – своего жениха – поверить ей. Он должен увидеть в ней несчастную жертву, а не злодейку, пошедшую на все по своей воле.

«Хотя я и планирую стать злодейкой во всех смыслах этого слова».

Пусть даже у Хаттори Марико заберут все, даже ее жизнь, она не позволит тем, кого она любила, стать добычей тех, кто хотел их уничтожить. Она узнает правду о том, кто замышлял убить ее в тот день в лесу. Почему они пытались взвалить вину за это на Черный клан. И какая причина лежит в самой глубине их заговора.

Даже если за покушением стояла сама императорская семья.

Даже если ее собственная семья может оказаться в опасности.

От этой мысли по ее коже пробежали мурашки, как будто вода в фуро неожиданно обратилась в лед.

Выбор Кэнсина был сделан задолго до того, как он вошел в лес Дзюкай, неся их фамильный герб рядом с гербом императора. Еще до того, как он заставил солдат стрелять по своей единственной сестре, обрушив на нее ливень из огня и пепла. Он был самураем, а самурай следовал приказам своего господина до самой смерти. Самурай не задавал вопросов.

Его клятва была одним из символов непоколебимой веры.

Но время, проведенное Марико с Черным кланом, научило ее, чего стоит эта слепая вера. Она отказывалась ставить имя Хаттори на один уровень с этой ленивой столичной знатью. С той самой знатью, которая только и делала, что набивала свои карманы и наращивала влияние за счет угнетенных. За счет тех, кого они должны были защищать. Как та пожилая женщина, которая заботилась о детях в приходе Ивакура, что зависела от поддержки Оками и Черного клана.

«Защищу».

Марико прижала колени к груди, пряча сердце, не давая укорениться самым худшим из своих опасений.

«Что, если Оками уже мертв?»

Она крепче сжала колени.

«Нет. Он не умер. Этого не может быть. Они захотят устроить представление из его казни».

«И когда они это сделают, я буду рядом и защищу его».

Сама мысль о том, что у Марико были силы защитить того, кого она любит, казалась странной. Раньше она никогда не могла подобрать правильных слов. Никогда --">