Алексей Валерьевич Исаров , Хеллфайр Файр , Асвер , Drackonchik - Время Теней

зоркий драконий глаз отыскал эту единственную, но немаловажную зацепку, ведя Синь по следу пропавшего детёныша.

След, сияя над травкой, привёл её к краю заборчика, так что всё походило на то, что дил всё же перемахнул через изгородь. Как и почему — этого уже не узнать, но сам факт прыжка самочку всё же обрадовал — значит, не сожрали, значит, можно вернуть. Бросив взгляд на стадо и убедившись, что копытные уже отбежали достаточно далеко, драконочка распахнула пернатые крылья и полетела на поиски.

Вообще-то заниматься скотоводством в Нашаре — работа не для всех. То навы нападут, то опять же, свои собственные потенциальные покупатели какую-нибудь подлянку устроят, украдут, утащат, сразу ногу оттяпают! Прецеденты были… Но Синь не беспокоилась насчёт того, справится ли она с собратьями, а навы к Загонам не сунутся, здесь подают дилов к столу самой Джетет — не дождётся сар-волод дила, прикажет сварить Кьлеменетота, а «сар-нав» рисковать хорошим отношением с рыжей властительницей Нашара не станет. Между навами и драконами наконец-то установился шаткий мир, а как известно, плохой мир всегда лучше хорошей войны. Нет, это точно кто-то из своих! Р-р-р! Ну, не поздоровится тому, кто пробует оставить Синь без зарплаты!

Прищурившись, чтобы лучше видеть энергию, и напав на след, Синь поспешила по нему, летя в размахе над землёй. Скорость её полёта была достаточно высока — вскоре Загоны остались позади, а Синь подлетела к территории густого леса. Аура дила стала ещё отчётливее — багровые отблески страха не погасли до сих пор. Эх, если сейчас дила сожрали, денег она не получит… Но и похитителя проучит до такой степени, что мало не покажется! Всю шерсть выдерет, всю чешую по одной чешуйке оторвёт у врага! В том, что похититель не зверь, а дракон, сомнений не было, только драконы могут скрывать следы своей ауры, а была видна лишь энергия дила. И с каждым мигом всё отчётливее, даже когда Синь перешла на все четыре лапы и прошла между стволов старых деревьев. Живое сияние леса не смогло заглушить дорожку потерянной от испуга праны.

Соблюдая тишину и осторожность, стараясь не выдавать себя ни шелестом подлеска, на который опускались её лапы, ни треском-шумом веток, которые она задевала своим телом, Синь продвигалась всё дальше. Уши её стояли настороженно, улавливая малейший звук и одновременно отсеивая всё тот же шорох листвы и пение птиц, которое могло заглушить собой более важные звуки. Всё тело напряглось, древние инстинкты заставляли её быть готовой кинуться на любого противника, который только возникнет в поле её зрения, или же обратиться в бегство, при условии, что противник окажется ей не по силам. Сощурившись, она могла увидеть малейшую тень, после чего владельцу этой тени не поздоровилось бы! И её внимание в конце концов было вознаграждено, потому что тут Синь ощутила запах дыма. Костёр… А зачем разводить костёр в этом навами забытом месте? Навряд ли какая-нибудь семья отправилась на отдых вне дома или одинокий путник решил развести огонь, скорее всего, кто-то предпочёл разнообразить свой ужин поджаренным мясом. Несмотря на то, что ей, может быть, следовало поспешить, Синь ещё больше замедлила своё передвижение и стала подкрадываться к противнику…

Которым оказался кракалевн.

Синь испуганно прижалась к земле, смотря на аборигена Нашара, представителя вида, жившего здесь до прилёта драконов. Драконоподобное насекомое, смахивающее на богомола, сидело у огня, скрежеща проводя клешнями по яркому красному камню. Дил со стянутыми копытами валялся рядом, невидящие глаза смотрели в небо, на лесной подстилке лужей застыла кровь, вытекшая из его разорванного горла. Рана была такой глубокой, что голова оказалась почти оторванной, вися лишь на лоскутах кожи. Кракалевн же пока не преступил к трапезе, лишь готовился к ней.

Синь замерла, решая, что дальше. Сражаться со взрослым кракалевном в одиночку… Это было глупо, но и нельзя же оставить вора безнаказанным! Синь ещё думала над тем, как ей поступить, когда кракалевн вдруг поднялся и направил свой камень на труп дила. Молодая самка едва сдержала удивлённый выдох: кровь копытного стала подниматься прямо к камню и словно вливаться в него, а цвет самого камня из просто красного приобрёл насыщенный оттенок. Синь непонятно отчего ощутила дрожь страха — а боялась в этом мире она совсем немногого.

В «выкачке» души из живого существа не было ничего удивительного, но… --">