Екатерина Александровна Боброва - Некромантами не рождаются

Некромантами не рождаются

Пролог

Лес был полон диких криков, злобного рычания, отборной брани. Мир представлялся бешенной многоголосой тварью, жрущей всех без разбора. Она то распадалась на отдельные вопли, то объединялась в нечеловеческий, душераздирающий ор. И Кельс судорожно сжимал в руке нож, с ужасом ожидая своей очереди. Ну или шанса на спасение.

Кто-то тяжелый с хрустом вломился рядом в кусты. Кельс затрясся всем телом, в глазах потемнело, внутренности полоснул дикий страх и остро, до боли в сердце захотелось жить. Он не выдержал, вскочил, задыхаясь от паники и понесся, куда глаза глядят.

Собственное тяжелое дыхание казалось топотом преследователей, а бьющие по лицу ветки — ударами мечей. И вдруг земля ушла из-под ног. Он рухнул и после короткого полета с шумным всплеском ушел под воду.

Тяжелый балахон намок, потянул на дно. Мелькнула равнодушная мысль: смерть все равно настигла его.

Кельс забарахтался, ощущая, как не хватает воздуха, легкие начинают гореть, и ледяная вода сковывает тело саваном. Но тут его подхватила чья-то сила, обожгла кожу чуждостью и поволокла наверх.

Он проснулся. Полежал какое-то время, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к стоящей вокруг тишине.

Успокоено выдохнул. Тишина — это хорошо.

Поднялся, ощущая, как сквозняк холодит обнаженную кожу. Снял со спинки кровати полотенце. Вытер выступивший на лбу пот. На ощупь нашел кружку с водой, осушил залпом.

— Снова кошмар? — донесся с кровати сонный женский голос.

Ластра. Верный друг, соратница и любовница. Он спас ее от ножа жреца, она последовала за ним.

Кельс прикрыл глаза, вдохнул глубоко, успокаивая зашедшееся сердце.

В этот раз он увидел сон почти до конца. Обычно просыпался раньше — когда за ним гнался огневик или пикировала странная птица, а где-то рычал огромный, чешуйчатый ящер.

Считать ли это знаком? Если да, то плохим или хорошим?

Память тут же подкинула остаток: песчаный берег, запах тины и рыбы, набившийся в рот песок, журчание воды о камни.

Он помнил все так отчетливо, словно это было вчера.

И ее голос: издевательски прекрасный, как поющий ручей. Даже едва живой, он не мог не восхититься его красотой.

— Какой плохой мальчик! Я должна тебя убить, хотя… Может, ты подойдешь. Кто-то должен начать. Да и тьмы в тебе немного.

Тьмы в нем действительно было мало. Помощника жреца не допускали к жертвоприношениям. Так что он еще не убивал. Лишь присутствовал, поднося ритуальный нож, зажигал свечи, запаливал благовония и выполняя с десяток других поручений, а после ритуала, сглатывая подступающую тошноту, смывал кровь с ритуального камня, ощущая сложную смесь эмоций от омерзения и жалости до гордости — он в шаге от звания младшего жреца.

Впрочем, гордость его посещала редко. Разве что в мечтах, где он первым проходил испытание, создавал артефакт тьмы — наисильнейший, и все восхищенно склонялись перед ним, а старший жрец хвалил его. А вот собственный ритуал с жертвой представлять почему-то не хотелось.

Кельс с трудом оторвал голову от песка, желудок скрутило, и его мучительно вырвало водой. Он поднял взгляд на ту, что сидела на камне. Полупрозрачное тело пронизывали, преломляясь, солнечные лучи. Внутри, меж лучей, плавали крохотные цветные рыбки, а по блестящей коже скользили пятна света. Нагота незнакомки его не смущала — и не такое повидал на ритуалах.

— Что я должен сделать? — прохрипел Кельс, цепляясь за малейший шанс выжить.

— Я помогу тебе, — звеняще пропело странное создание и улыбнулось, оскалив острые зубы. — Ты отправишься на корабль. Я скрою его и дам защиту, чтобы на обратном пути его не сожгли калкалосы — вы их здорово разозлили, подняв кости сородича. Ты вернешься домой и расскажешь о том, что произошло. Заставишь поверить, что смерть вам больше не покровительствует.

— Это неправда, — начал было Кельс, но осекся. Память обожгло болезненным воспоминанием. Он вспомнил приход богини: потустороннее присутствие, вымораживающий холод, от которого стучали зубы. Вспомнил, что смерть неожиданно привела новую жрицу, препоручив ей решать судьбу жрецов и отказалась помогать им в борьбе с огневиками.

Странная девчонка поначалу не испугала, лишь разозлила, но она сделала так, что жрецы стали падать, умирая. Падали, как подкошенный, уходя страшно — со счастливой улыбкой на губах, сами шагая к ней, словно за --">