Дмитрий Валерьевич Корниенко - Время Рыцаря

предстоящему делу со всей серьезностью, с прицелом на будущее, ведь за интересную работу редко платят хорошие деньги. А предстоящее дело было интересным во всех отношениях, да еще связано с путешествием - невероятное везение. Наконец-то представился случай узнать, может ли нежданная удача изменить направление всей жизни, или она является лишь маленьким оазисом на однообразном и утомительном пути. Мечталось же Альберту стать когда-нибудь профессионалом хоть на каком-нибудь поприще, пусть даже небольшом, но чтобы к его словам прислушивались, уважали и считали одним из главных специалистов в своей области.

Итак, немало наслышанный о том, что удержать удачу яркого синего цвета еще сложнее, чем поймать, Альберт всерьез озаботился тем, чтобы не ударить в грязь лицом. Чувствуя после разговора с дядей, как тяжело и неторопливо, словно корабль на рейде, судьба поворачивает нос на запад, во Францию, Альберт поспешил к своему бывшему преподавателю, в его маленькую квартирку, пропахшую старыми книгами, ведь лучшего специалиста по французскому средневековью, пожалуй, не найти и в самом Париже.

- Только документ дает событию бессмертие! Документы - это следы, с их исчезновением исчезает и сама история. А какие документы собираешься изучать ты? - раздраженно спросил профессор, выслушав сумбурный рассказ о встрече с дядей-замковладельцем. - Сейчас, когда ты утверждаешь, что едешь во Францию всего на две недели, чтобы покопаться в истории замка, построенного в двенадцатом веке, мне смешно!

- Собственно, никто и не требует от меня особой точности, - попытался защититься Альберт, чувствуя, как радость постепенно тает, освобождая место озабоченности. - Надо лишь покопаться в архивах, осмотреть замок, написать очерк. Что-нибудь есть и в самом замке.

По правде говоря, Альберт очень рассчитывал найти у профессора поддержку своим изысканиям, так как умолчал в разговоре с дядей, что сам во французской истории разбирался не очень хорошо. Размышляя об этом, Альберт повернул голову и различил среди множества больших черно-белых фотографий, коими была оклеена часть стены в комнате, фотографию своего выпуска. Где-то на ней и он сам, восемь лет назад. Довольно высокий, широкий в плечах, тогда еще подтянутый. Светлые волосы взъерошены. Как сказала одна знакомая, его лицо можно было бы назвать жестким и волевым, если бы не мягкие округлые очертания и всегда насмешливые глаза...

- Тебе остается только позавидовать, - вернул Альберта в настоящее профессор. - Париж - прекрасное место для отдыха, но сделать что-нибудь толковое ты вряд ли успеешь.

- В самом Париже я буду только одно утро и архив посетить не успею, - посетовал Альберт. - Так что основная работа предстоит в архиве Ле Мана. Туда я собираюсь ездить каждый день, ведь замок находится не очень далеко - сорок минут на поезде.

- Ты заставляешь меня повторять азбучные истины, - расстроенно сказал профессор. - То, что для занятий древней историей Ассирии нужно уметь разбирать клинопись - это понимают все. Но при этом все почему-то думают, что способны разбирать средневековые документы, не считаясь с их временем. А что ты знаешь о том времени? Средневековье никогда не было твоей специализацией.

- Но я достаточно хорошо знаю французский, чтобы сделать общие выводы и...

- Вот-вот... Столько людей, не изучавших средневековой латыни и средневекового французского языка, воображают, что разберутся только потому, что знают современный французский и классическую латынь. И они позволяют себе браться за толкование текстов, хотя и не в состоянии понять их истинный смысл.

Альберт молчал. Он понимал справедливость слов профессора. Только вот профессор никак не хотел понимать, что поставленная задача не полновесное исследование. Предстояло изобразить заказчику картину путешествия замка через века - из рук в руки, из эпохи в эпоху. Это было вполне по силам. Поэтому Альберт и в мыслях не собирался отказываться от поездки. Просто к задаче следовало найти подход.

- Допустим, документ понятен, - не останавливался профессор. - Но как ты установишь подлинность? Она ведь устанавливается из совокупности предшествующих изысканий. Документы открываются только тому, кто знает, что было до и что было после.

- Все так, все так, - Альберт согласно закивал, стараясь, чтобы на лице не было и

--">