Юрий Павлович Валин - Наш бронепоезд-Даешь Варшаву

Суходолка? – пробормотал капитан Дмитраш. – Эти проклятые мастерские, дочиста растащенные и загаженные? Впрочем, это уже бывшие мастерские. Кому нужна груда кирпича, пропахшая мертвечиной?

– Нам нужен Курск, – сказал Ватрасов и, не удержавшись, помассировал висок. – Нам нужна железная дорога. Слышите?

В отупевший мозг толкнулась волна далекого залпа. К городу подошел тяжелый бронепоезд «Иоанн Калита», и его крупнокалиберные орудия пытались достать красные бронеплощадки.

– Ну, Рипке^[4] им задаст, – капитан Дмитраш, поправил кобуру. – Пробьем, не в первый раз. Дрогнут. Прикажете выдвигаться, господин полковник?

Да, выдвигаться. Обойти город, сбить красных. Прорваться к Орлу. Там все повторится. А сколько еще разъездов, поселков и просто холмов, на которых отроют торопливые окопчики? И там в Москве? Им некуда бежать. Краснопузая сволочь здесь дома. И иной родины у нее нет. Сгинут минутные вожди, другие уйдут в подполье. Им не привыкать. Большевикам, меньшевикам, анархистам… Сумасшедшим бабенкам с дамскими «браунингами», слесарям, и шахтерам, путейцам и запасливым мужичкам, уже припрятавшим обрубки-обрезы винтовок. Развесить всех на Тверской и Манежной? Фонарей не хватит. Расстреливать пачками в оврагах, топить в прорубях? Россия велика. Да, можно испросить помощи у Антанты. Союзники помогут. Будут слать патроны миллионами и миллиардами. Пароходами. Патроны и советников.

Но иного пути нет. Если сейчас отступить, то придут ОНИ. С мозолистыми руками, с хрипом истерик многословных горлопанов, с обманом Маркса и Кропоткина в загнивших, отравленных мозгах. С ненавистью застарелой. Патронов им, естественно, не пришлют. Значит, будут биться штыками. Или опять проруби?

Зимой умирать проще. Господи, дожить бы.

Что-то ударило по погону. На пыли дороги появлялись крупные темные отметины. С опозданием пророкотал гром. Дождь. Гроза…

– Добрый знак, – прокричал уходящий к солдатам капитан Дмитраш.

– Чудо, – пробормотал полковник Ватрасов.

Словно из тысяч шлангов ударили тяжелые косые струи ливня. Фуражка мгновенно промокла, потяжелела.

Все-таки июньский дождь – истинное чудо. Несоизмеримое с непостижимыми размерами бывшей империи, но чудо. Боль из виска медленно уходила.

Колотили по шпалам и просевшей крыше пакгауза звонкие струи. Омывала живая вода лица шеренги лежащих мертвецов. Сквозь раскаты грома доносились приглушенные залпы «Калиты». Капитан Рипке выполнял свой долг.

* * *

Капитан Дмитраш через год будет убит в Кельце. Поручика Трегубского повесят в сентябре 1921 после разгрома офицерского партизанского отряда под Гродно. Полковник Борис Евгеньевич Ватрасов умрет в своей парижской квартире 8 декабря 1926 года.

Полковник Туркул за сотрудничество с немецко-фашистскими захватчиками будет повешен по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР 8 марта 1945 года.

Генерал-майор Рипке умрет в 1971 году.

Останется жить Дроздовский полк. Сводная рота гвардейской Южной Дроздовской дивизии, наравне с ротами славных Таманской и Харбинской гвардейских дивизий, станет непременным участником ежегодного парада 9 мая.

Часть первая

Войны не прекращаются. Официальные краткие паузы – всего лишь тактическая необходимость для перегруппировки сил и подведения итогов предыдущего раунда. Войн было и будет много. Уже прошедшие подсчитывают, кто-то декларирует цифру в 15 000, кто-то на порядок больше. Определенный слой эстетов подводит под понятие «война» лишь бойню мировой величины. Все эти вопросы классификации и систематики вполне можно оставить специалистам. Благо и профессионалов, и любителей в военной истории хватает.

Отдел «К» Министерства обороны Российской Федерации занимается военной историей. В ее сугубо прикладном аспекте. Отдел корректирует историю. В довольно примитивной, если не сказать кустарной форме. На большее ни денег, ни людей у Отдела нет и, очевидно, никогда не будет. Ирония ситуации в том, что собственную историю изменить невозможно. А изменения в параллельных реальностях (в узких кругах вульгарно именуемых кальками) мало кого интересуют. Хотя определенный смысл в существовании данного Отдела руководство все же усматривает. Хотя бы с точки зрения наработки теории и анализа ошибок «коррекции». Еще кое-кого Наверху настораживает гипотетическая (пока!) возможность вмешательства некоего чужого --">