Иван Тропов - Мельник

развернете Город Солнца, — сказал Филипп. — Начнете с хлебопека, которому надоело, что его обирает пожарный инспектор.

— У пожарного инспектора есть крыша в милиции? — заметил Константин. — Хлебопек с друзьями и дробовиками едет в милицию и разоружает такую милицию. А потом едет в мэрию, ловит мэра, и убедительно убеждает этого разжиревшего ублюдка, что в милиции должны служить честные люди, как, впрочем, и распоряжаться городским бюджетом…

— Выдумайте мне, — сказал старик, — российский городок алкашей и раздолбаев, не верящих ни в особый путь России, ни в далекого и справедливого батюшку-президента, который когда-нибудь наведет порядок, ни в спецслужбы… вот эту дурь про всесильные спецслужбы, которые придут и разберутся, каленым железом!.. а верят они только в себя, в своих родных и друзей. И готовы, раз уж пришлось, и иначе никак, своими руками навести порядок в родном городе. Но уж тут чтобы не боялись ни жезла, ни черта!

— Через неделю в этот городок приедут из ближайшей военчасти на танках и укатают его в прежнее состояние, — заметил человек в темном.

— Что ж… а нарисуйте мне и это! А что? Мальчишки любят стрельбу и спецэффекты. И злость. За армию, разваленную настолько, что у нее нет салярки, танки глохнут, не выехав из части, а стрелять из пушек толком не умеет ни один новобранец. И сделайте мне их офицера, который, раз в жизни, решает, что будь оно что будет, но хватит ему выслуживаться, русский офицер он или не русский офицер! И вот уже наш городок с собственной маленькой армией… Фантасты вы, черт возьми, или кто?! Выдумайте мне это. Только сделайте не отбывая срок и отбивая бюджет, а с душой и мастерски.

— Без розовых соплей, — сказал Филипп, — но не скатываясь в чернуху.

— Чтобы хорошие парни по-настоящему круты и героисты, — заметил Константин, — а злодеи еще харизматичнее и вкуснее, и все же в итоге побеждает добро. И чтобы все это сделано интересно, с ненавистями и любовями, с горем и счастьем, с борьбой и интригами, раскачивая маятник действия на всю страну… а главное, с ветром свободы!

— Растяните мне это на сериал, на пяток превосходных сезонов…

— Гм-гм… — вклинилась я. Мне уже надоели эти прожекты. — Ну допустим, замысел я поняла… Но для чего было везти нас сюда? Я прекрасно умею держать язык за зубами. Работа гоуст-райтера меня вполне устраивает. Тем более что справедливый гонорар, как я понимаю, для вас не проблема…

— Вы здесь потому, — грустно сказал старик, — что некоторые розы распускаются только в оранжерее, под опытной рукой с секатором.

— Прощу прощения?..

— Сценарий купить можно, но разве можно купить вдохновение? Ну заплачу я вам сто тысяч… Мало? Миллион? А пусть и все десять! Что я получу? Если не откровенную халтуру, то в лучшем случае потуги угодить мне…

— Так вы хотите, чтобы я… — Я недоверчиво усмехнулась. Обвела взглядом комнату и все вокруг. — В домике вроде этого? Борец за свободу — с дулом у виска? Сам как последний раб?

— А вы думаете, — заметил Филипп, — что если вам заплатить десять миллионов, то, сидя дома на той самой Рублевке, в кабинете на мансарде в полакра, обделанной карельской березкой, за дубовым столиком размером с бильярдный, попивая коньячок и гоняя прислугу за лимоном с сахарной пудрой, вам будет лучше сочиняться про бунт униженных и обездоленных?

— Как показывает практика, — заметил Константин, — в таких кабинетах людям почему-то куда лучше думается не о деле, а о том, как бы убедить заказчика, что работа кипит, и результаты будут вот-вот.

— Мне нужна вовлеченность, девочка моя, — сказал старик. — Чтобы вы сострадали своим героям, жили в их шкуре… Страдали за них, страдали как они! По-настоящему. Чтобы вы не целились в абстрактного мальчика у телевизора, а выдавливали рабов из самих себя. Всерьез и честно, отжимая по капле, с юшкой и кровью! Чтобы ваша душа рвалась к свободе и справедливости так же, как у ваших героев!

Я отступила на шаг от стола. Оглядывая комнату еще раз.

Окно… Но перед ним был кабан. Выход… Там маячил второй. Ухмыльнулся, перехватив мой взгляд.

— Послушайте, ну вы же умный человек! — взмолилась я, уже чувствуя, как подступает отчаяние. — Вы же должны понимать, что это невозможно! Ни за год, ни за два, ни за пять! Один человек историю не изменит! Она течет так, как течет! Все нормальные общества когда-то прошли через стадию баронов-разбойников, хозяйничающих над быдлом! Это неизбежно! --">