Алексей Анатольевич Федосов - Записки грибника

половину жизни эти деньги отдавать буду.

Он отмахнулся, — Пустое, лошадку свою продай, на долг хватит и ещё останется.

— Друзей не продаю. — Ответил, как отрезал, может немного и резковато. Да Анисим, по-моему, и не заметил этого или пропустил, мимо ушей. Только кивнул.

— Жагры, кои ты делать собрался, приказ брать будет по тринадцать алтын и одну деньгу. Вот с них и отдашь.

— да я ещё ни одной не сделал, дай бог только к зиме и начнем.

— А мне не к спеху, как отдашь — так и отдашь…

Хлопнула входная дверь. Это пришел мелкий, принес баклажку, тут же следом вошли ребята с мисками и кружками. Огурцы, хлеб, копченое сало, маринованный чеснок, квашеная капуста (уже не ахти. Вялая, не хрумкая) кувшин кваса, вот и вся закуска. В посуду налил немного, на самое донышко, своей настойки. Взял кружку, подождал пока Анисим не возьмет свою, — За тех, кого с нами нет.

Выпил и осторожно выдохнул через нос. Доза спиртного мягко прокатилась по пищеводу, ухнула в желудок и свернулась клубочком, приживаясь. Отломил хлеба, прикрыл сверху кусочком сала, отправил в рот.

Мне спирт в горелках нужен, чтоб горел, как положено, ровным синим пламенем, а не подмаргивал контуженым паралитиком. Поэтому немного удивился, услышав сипенье. Отрываю взгляд от закуски…

Мать моя женщина… Мой 'дед' сидит, выпучил глаза, и пытается вдохнуть, держась одной рукой за горло, другой тянется к кувшину с квасом.

Старческий кадык ходил ходуном, когда он глотал живительную влагу. Думаю он высосал половину, прежде чем оторвался от кувшина.

— Федя, упреждать надобно, — чуть слышно прошипел. Ухватил огурец из миски, надкусил и стал высасывать из него рассол.

Я тем временем налил по второй, сами знаете — поздно выпитая вторая, зря налитая первая.

Он покачал головой отказываясь.

— Надо, надо. Эта проскочит и, не заметишь, враз полегчает, давай. — Сдвинул ему под руку посудину.

А то спирт ему мой, на клюкве настоянный, не по нраву… Это тебе казенная бормотуха, которой только клопов морить.

— От ты… — Не договорив, он взял кружку, выдохнул и залпом выпил. Задержал чуток дыхание, медленно вдохнул, куснул огурец и стал жевать.

Я последовал его примеру, принялся курощать сало, вольготно раскинувшееся в миске. Утолив легкий голод (не ел ещё ничего завтрак, между прочим, был давно)

— Анисим, что ты там про коня говорил? — Что мне в голову пришла такая мысль.

— Ему цена сто рублей. Продать надумал?

— Нет. Ты мне вот что скажи. А ежели замок вместе прикладом будет?

— Ты лучше с Каширскими сговорись, чтоб они тебе стволы продали, за готовый мушкет, много больше получишь.

— А почем казна их берет?

— Кого?

— Фузеи, блин… — И задумался. И хочется и колется да мамка не велит.

'Если раздать заказ на второй мотор, его дай бог к первому снегу сделают. Мощности нынешнего хватит только на одно их двух, дрова пилить, или пресс крутить. Второе предпочтительней. Готовые стволы с заводов получить довольно мудрено, если учесть что этой весной размыло дамбу и вертильные станки у них простаивают. Если Алекс сразу въедет в работу и сделает все что нужно, думаю, через месяц сможем начать собирать замки потихоньку. Интересное предложение, но, увы, выше головы не прыгнешь'

— Прости, прослушал. Так сколько стоит?

— Рубль с полтиной.

— Ага, — кивком поблагодарил, — За совет спасибо. Да токмо не сможем мы в этом годе, ничего другого окромя жагр делать. Да и тех будет самая малость…

Сказать, что Анисим расстроился, довольно затруднительно, на его изрезанном морщинами лице, нелегко найти или увидеть эмоции.

— дай то бог, чтоб смогли к генварю три тысячи сотворить.

Он глянул на меня сначала недоверчиво, а потом вдруг широко улыбнулся, превратившись в милого домашнего деда. — Кто б другой молвил, казал бы лжа это…

Я разлил остатки своего пойла по кружкам, мы выпили, поболтали ни о чем, больше сплетничали о мастерах с приказа. Опосля он распрощался и ушел. Только через полчаса после его ухода вспомнил не заданный вопрос — А кто эту хреновину в деревню повезет? И вообще, как?

Лета ХХХ года, Июнь 4 день